Послав Бакса за ячменкой для санации раны, а Нату — за иглой и парой волос из лошадиного хвоста, посмотрел на раненого, смутно представляя себе, к чему столько усилий, чтобы спасти его. В голове формировался план по использованию немца как троянского коня в стане врага, но успех этого зависел от многих переменных. Захочет ли немец сотрудничать? Можно ли ему будет доверять? Как сильно промыты его мозги ненавистью к другим народам и племенам? На всё эти вопросы у меня не было ответа, была клятва Гиппократа и чисто человеческое сострадание.

Закончив сшивать края раны, промокнул свой некрасивый П-образный шов ячменкой, прежде чем наложить повязку. Теперь выздоровление немца зависело от резервов его организма, хотя, на мой взгляд, он потерял около трех литров крови.

Немец по-прежнему пребывал без сознания, иначе и не могло быть при геморрагическом шоке тяжелой степени. О нем можно было забыть на пару дней, больше для него я не ничего не мог сделать. Всё будет зависеть от резервов его организма.

Следовало проверить, как выполняются мои поручения насчет уборки трупов и очистки площади. Перед входом в мою резиденцию успела собраться вся моя гвардия. Многие красовались с трофейным оружием: Шрам либо плохо выполнил мои указания, либо не рискнул трогать мою гвардию.

Меня приветствовали громкими криками, особенно старались Арн и Мерс.

— Тихо! Это была всего одна победа над небольшим отрядом. Впереди у нас много сражений с немцами, а потом на очереди — сатанисты. Арн, Мерс, откуда немецкие копья и клинки? Шрам не говорил, что всё оружие немцев надо собрать.

— Говорил, Макс Са, — ответил Арн, — но наше оружие было плохим, а это хорошее.

— В следующий раз выполняйте указание командиров, а сейчас сторожите раненого и охраняйте дом. Богдан, Баск мы на площадь.

К моему приходу больше половины трупов уже успели унести и утопить в болотах. Практически все немцы были в хороших доспехах, прикрывавших грудь. На некоторых были шлемы и нарукавники. Целая пирамида доспехов, мечей и копий высилась на очищенном от крови участке площади. Шрам и Борд руководили процессом сбора оружия и переноски трупов к болотам. К работе были привлечены и местные жители: в деревянных кадках они приносили землю, засыпая лужи крови. На утрамбованной годами земле кровь не впитывалась, образуя засохшие сгустки по всей площади.

— Уже отнесли сто и двенадцать трупов в болото, — приблизившись, отрапортовал Борд.

— А что с пленными?

— Посадил в подвал, где раньше держали Акрама. Им дали воды и немного еды, как ты приказал. Охрана поставлена, — Борд говорил четко, по существу.

После моего урока по рукопашному бою военачальник сильно изменился: исчезла заносчивость и пренебрежение. Терс не просто так поставил его главным над воинами: Борд был умен, указания схватывал на лету. Шраму до него расти, но со временем из него получится толковый градоначальник и командир.

Подозвав к себе Шрама, поручил привести двоих пленных ко мне домой через час: без Наты мне не допросить немцев. Баррикады можно было разобрать, хотя решил с этим повременить. Если основные силы немцев смогут преодолеть крепостную стену, баррикады могли пригодиться. В течение часа наблюдал, как воины уносят трупы и как растет гора вооружения. Потеря такого количества отборных воинов, экипированных в доспехи, с мечами и копьями, должна ослабить силы Дитриха. Он даже теоретически не мог располагать армией в несколько тысяч человек с таким вооружением. Даже в Средневековье могущественные короли были не в состоянии позволить себе большую армию рыцарей, возлагая это бремя на своих вассалов. Копье, меч, доспехи — на это уходило не меньше десяти килограммов железа, не говоря о работе.

Даже у Русов в лучшие времена полностью экипированные воины составляли едва четверть всей армии. Лучники вообще обходились без доспехов: железная экипировка снижала их мобильность, мешала стрельбе. При самом отвратительном для меня сценарии хорошо экипированных воинов у Дитриха не может быть больше тысячи. Это при самом негативном варианте. При оптимальном варианте — таких воинов у него примерно пять сотен, а остальные — легковооруженные воины без доспехов. Это следовало выяснить, не откладывая в долгий ящик.

Вспомнив, что велел привести двоих пленных, отправился к себе.

Пленные уже полчаса назад были доставлены и сидели на коленях со связанными руками, втянув головы в плечи. Полукругом от них расположились воины моей гвардии, ведя неторопливый разговор.

— Богдан, пусть заведут того, кто постарше, — велел старшему Лутову, устраиваясь поудобнее. Ната, предупрежденная о своей роли переводчика, пристроилась справа от меня.

Немцу — примерно тридцать лет: на щеке у него был шрам, свидетельствующий о проведенных ранее сражениях. Он нервничал, мелкими шагами двигаясь за великаном Богданом. Введя пленного, тот надавил на плечо и поставил немца на колени. Я выдержал паузу, пристально всматриваясь в пленного, отводившего от меня взгляд.

— Сколько воинов у вашего короля Дитриха? — перевела Ната мой вопрос, заставив немца вздрогнуть.