— Утопить в болотах, — как само собой разумеющееся ответил Шрам.
— Хорошо, но подсчитай их прежде. Хочу знать, сколько человек у врага погибло. И пусть песком засыпят кровь на площади, вся земля стала красного цвета.
Уже направившись в сторону дома, остановился:
— Шрам, куда делись выжившие лошади врага?
— Ускакали в город, Макс Са.
— Лошадей поймать и передать Гурану, пусть формирует кавалерию. Передай ему мои слова: пусть набирает всадников из тех, кто хорошо ездит верхом.
Направляясь к дому, куда унесли раненого командира немцев, радовался, что судьба Акрама решилась. Я дал ему слово не убивать, но и отпустить его не мог после предательства. А судьба сама решила за меня, решив, что предателю не жить.
Богдан с братьями покинул поле боя, унося все ружья. Но Баск не спускал с меня глаз, помня о своей работе охранять меня. Отставая на шаг, он молча шел сзади с окровавленным клинком наготове. Любопытные жители Мехика потянулись на место боя: проходя мимо, кланялись, неизменно сопровождая поклон словами: — «Макс Са».
У моего дома стоял заслон в лице братьев Богдана: клинки их топоров были в высохшей крови. Демонстративно закинутое на плечи оружие внушало ужас прохожим, огибавшим группу здоровяков по максимальной дистанции.
— Где Богдан? — спросил одного из братьев. Они всё были так похожи друг на друга, что я постоянно путался в именах.
— В доме, разбирает и чистит ружья, — братья посторонились, освобождая проход.
Богдан чертыхался, сидя на каменном полу, перед ним лежали разложенные ружья. Гнев великана был понятен: с первого взгляда было ясно, что ружья пострадали. У двух ружей отсутствовали курки, ствол одного, вероятно, не выдержал удара копыта лошади: кольцо ствола разошлось, образовав щель по всей длине ствола.
— Это всё можно исправить, — успокоил вскочившего Богдана. — Теперь у нас есть образцы, будем их улучшать и производить сами. Думаю, что пора всерьез заняться огнестрельным оружием, время топоров и луков проходит.
— Надо сделать патроны, эти ружья долго заряжать, — прогудел Богдан. Выдержав паузу в несколько секунд, добавил: — Это была страшная резня. Я рад, что на твоей стороне, Макс Са!
Глава 10. Послевкусие победы
Командир немцев был без сознания: воины принесли его в мой дом и оставили под присмотром Наты, для охраны которой я оставлял Селида и Генда. Ната не была брюзгой и белоручкой: еще до моего прихода она промыла раны у пленного и перетянула их куском ткани. Поговорив с Богданом насчет трофейных ружей, — семь из них были в полном порядке, — перешел в комнату, где лежал немец.
Раненый был без сознания: пульс частил, скорее всего из-за кровопотери.
— У него ужасная рана на груди с правой стороны, — в полумраке не заметил Нату, сидевшую тихо. — Я промыла рану и перевязала его, но вряд ли он выживет, — грустно констатировала девушка.
— Если суждено — выживет, а если умрет — невелика потеря, он пришел к нам с войной. Ты как?
— Нормально, — Ната поднялась и, подойдя ко мне обвила меня руками, — я боялась за тебя, хоть и не верую ни в какие божества. Но просила Небо, чтобы оно пощадило своего Сына.