– В чем дело?

Она взмахом указывает на сундук и карету.

– Это все твое, моя дорогая. Любезно предоставлено мистером Рочестером.

Вдруг я понимаю, что в сундуке, и сощуриваю глаза.

– Я уже сказал ему, мне не нужны его деньги.

Она морщится.

– Что ж, предлагаю передумать. Он не заберет его обратно и не согласится вернуть карету. Ему это все не нужно. Теперь это твоя забота.

Я собираюсь возразить, но Нина толкает меня локтем и обжигает взглядом. Даже без слов я понимаю, что она хочет донести, и она права. Если речь заходит о деньгах, я не могу позволить себе быть гордой. А вот карета меня смущает, она не может быть моей. И приходит ужасающее осознание того, что Эллиот мог услышать о моей ситуации и решил избавить меня от унижения идти в отель пешком. Но как могли слухи распространиться так быстро? И вообще, почему его это должно волновать?

– Куда поставить? – спрашивает один из слуг, когда они добираются до нижней ступеньки.

– Полагаю, обратно в карету, – говорю я медленно, и в это время в голове формируется новый план. Наверное, мне все-таки не придется останавливаться в отеле в городе. Возможно, я смогу сразу же отправиться в более желанное место. Но куда?

Слуги замирают и начинают оборачиваться.

– Сначала хотя бы загляни внутрь, – произносит Берта.

Мужчины снова останавливаются и смотрят на меня, ожидая указаний.

Я вздыхаю.

– Ладно. Несите внутрь.

Мы с Ниной расступаемся, и сундук заносят в дом. Двое мужчин оставляют его посреди прихожей и занимают места у стены, ожидая дальнейших указаний. Я подхожу к сундуку, и меня охватывает внезапный трепет. Я медленно опускаюсь перед ним на колени и понимаю, что у меня нет ключа.

Как только я об этом думаю, рядом со мной появляется Берта и через плечо протягивает мне медный ключ. Я беру его у нее дрожащими пальцами и вставляю в замочную скважину. Как только он отпирается, я щелкаю защелками. Упираясь руками в крышку, я замираю, мой пульс учащается. Почему я так нервничаю? Я уже знаю, что внутри. Двадцать тысяч кварцевых камешков. Вознаграждение за выполнение сделки, пускай я и заставила Эллиота ее разорвать.

Нина присаживается на корточки рядом со мной и кладет руку мне на спину.

– Продолжай, – шепчет она.

С резким вздохом я поднимаю крышку. Внутри находится рассыпь сверкающих камешков гладкого кварца, они куда ослепительнее других странной формы, что лежат в моей сумочке. Даже без подсчета кажется, что здесь гораздо больше двадцати тысяч. Но внимание привлекает то, что лежит поверх кварца. Письмо.