Грогар усмехнулся и брезгливо посмотрел на распростершегося перед ним человека.

– Что ж, – сказал он. – Теперь займемся тобой. Властью, данной мне королем, я – ярл Грогар Хтойрдик – буду вершить суд, и вы, почтенные господа, – он посмотрел на присутствующих, – будете свидетелями. Итак, я обвиняю тебя, Хельмут, в соучастии, либо в организации, либо в преступном попустительстве страшным злодеяниям, творившимся в подначальственной тебе территории. Самые легкие и незначительные из них – оскорбление меня словом и действием – а кто я такой, ты хорошо знаешь. Уже за это полагается смерть, причем по закону. Также на твоей совести гибель божьего человека Филалея, старика по имени Илмар и Инесс, тетки вот этой девочки, и она была зверски растерзана на глазах у всей деревни. Достаточно?

Хельмут заплакал и дико затрясся.

– Сжальтесь, – наконец выдавил он из себя. – Я не виноват… я не виноват…

– Это не все! – крикнул кто-то из толпы. – А сколько наших сгубили, поганцы! И еще избили и кинули в то бесовское место одного богача, а трех его слуг убили – прямо там, у ущелья, как и Инесс.

– Как он выглядел, этот богач, можете сказать?

– Ну… толстый такой, важный. Усатый – усищи-то пышные, ажн страсть! Все орал, как оглашенный, карами всякими грозился…

– Так-так… – произнес Грогар, нахмурившись. – Все как я и предполагал.

– Я не виноват, – Хельмут подполз к ярлу и потряс его за штанину. – Не виноват…

Грогар с отвращением отпихнул его от себя.

– Как я уже говорил, – сказал он, возвысив голос, – свидетелями твоих преступлений стала вся деревня. Так что не будем медлить. Шандор, принеси пенек. Найди где-нибудь. Давай, быстрей.

При этих словах Хельмут перекосился от ужаса. А когда Шандор, пыхтя от натуги, приволок огромный пень, шультейк повел себя, точно дикое животное. Он зарычал, завизжал, из носа его потекли сопли, из глаз слезы, рот вспенился слюной; он попятился назад, но алебардисты ухватили его за одежду и, словно собаку, подволокли к месту казни.

– Именем короля, – заговорил Грогар, стремясь поскорее закончить с этим, – ты приговариваешься к смертной казни через усекновение головы. Приговор привести в исполнение немедленно.

– Разумно ли это, мой господин? – спросил Ладислао.

– Что именно?

– Повесить подлеца и дело с концом!

– Разрешите мне! – попросил раскрасневшийся Шандор. – У меня это хорошо получается.

– Вот видишь, как ребятки оживились! А ты – повесить! Я, может быть, этому негодяю оказываю честь! Исполняйте!

– Не надо! Не надо! Пощадите.

Вконец обезумевший шультейк верещал, вопил, вырывался, брыкался, поднимая тучи пыли, и никак не хотел успокаиваться. Его подтаскивали к пню, били, а Шандор в нетерпении крутился около них с глевией в руках.