Во-первых, Папаша Зик разбушевался, почему — непонятно, однако он единственный в городе, кто не поминал Лаена Анозу добрыми словами, так что причина наверняка связана с экспедицией.

Во-вторых, Арман Майлир тихо прокинул Холмы в компании некоего загадочного незнакомца, что еще сильнее настроило Папашу Зика против всех исследователей шесс.

В-третьих, оставшийся в живых наемник канул в неизвестность, о его погибшем товарище никто и вовсе не упоминал. Полиция открыла дело — и закрыла за недостатком улик. О шесском проклятии заговорили снова, но звучали и другие версии — дескать, исчезли те люди не просто так, да и Майлир не по своей воле убежал в спешке. Был гол как сокол, и вдруг отправился в валесийскую столицу! Ну-ну…

Дальше — больше. В Холмах выстроили целую теорию заговора. Ходили слухи, якобы Арман Майлир, протеже главы городского совета Кан Ди Мина, убил Лаена Анозу, потому что тот копался в грязном белье и нарыл компромат на первых лиц княжества. Арман получил хорошую плату, свидетели испарились, и все снова в норме.

Аноза посмеивался, представляя, как всколыхнется провинциальное болото, когда он вернется из мира мертвых. Но его ждало еще одно потрясение.

Майва попросила Лаена не появляться на людях хотя бы пару дней, и он понял: мир никогда не будет прежним.

Жена, видите ли, из безутешной вдовы стала важным человеком. Сам князь так проникся ее печальным положением, что влюбился как юноша и приблизил госпожу Анозу к себе. Он — честный человек, и вел себя с достоинством, об этом Лаен мог не волноваться. Проблема заключалась в том, что Майве понравилась новая жизнь.

Спасаясь от горя, жена погрузилась в общественно полезную работу и обнаружила, что создана именно для этого, а не чтобы прозябать в тени мужа.

«Ты счастлива без меня?» — спросил Лаен.

Нет, это было не так! Майва не могла жить без него — и не могла жить счастливо, будучи просто женой. Она не сомневалась: в тот день, когда муж вернется, Джи Лин Ри отправит госпожу Анозу заниматься чисто женскими делами и обустраивать семейное гнездышко.

«Ты сама себя слышишь?!» — Лаен не верил, что за несколько недель Майва могла измениться так сильно. Раньше она считала мужа центром своего мира, а теперь заявляла, что хочет чего-то большего! Прямо говорила единственному и любимому мужчине, что он — помеха. Использовала безответное расположение другого мужчины и не видела в этом ничего зазорного.

«Да что с тобой творится?!» — но, несмотря на негодование, Аноза чувствовал: такая жена нравится ему намного больше, чем раньше. Самостоятельная деловая Майва сводила его с ума, будоражила воображение, обещала нечто невообразимое! Неопределенный статус тоже горячил кровь, придавал будням остроту.

И не только.

Все началось как игра, однако вскоре Лаен понял: те идеи, что некогда мелькали на краешке сознания и отбрасывались как невыполнимые, можно претворить в жизнь. Никто же не узнает! С мертвых спроса нет.

Стоило лишь решиться, и дело завертелось с бешеной скоростью.

Сначала был конфликт со старым шесс. Этот момент принес Анозе самое важное знание в его жизни: пролитая кровь — ерунда, если цель достойна усилий.

Потом стало проще. Лаен умел управлять людьми, кнут и пряник никогда его не подводили. Небольшой нажим — и даже Папаша Зик, поджав хвост, убрался с гор.

Майва занималась приютами и социальными службами. Она одной из первых узнавала о детях со странностями и заботилась о том, чтобы они не упоминались в официальных бумагах.

Аноза не эксплуатировал шесс ради дохода. Он изучал магию, поэтому собирал не только стопроцентных колдунов, но и ребят со слабым даром, который собирался «раскрыть». Если дети оправдывали надежды и расчеты, то получали нормальную еду, чистую одежду и приличные условия проживания, если нет… Им следовало стараться лучше.

В будущем Лаен планировал захватить взрослого обученного колдуна, однако сомневался, что сумеет с ним справиться.