— Я знаю, чьей. Это всё Папа. Говорят, из-за него даже один английский король перешёл в протестантизм.

— Знаю я этого короля, это Генрих Восьмой. Нашли, с кого брать пример. Но он всё-таки был королём Англии, а вот вам подобные выступления непозволительны. Чего доброго, обвинят в измене и повесят.

— Мой отец был бы согласен со мной. Он перестал уважать Папу после того как это сделали с моим братом.

— Ваш брат гениальный певец и учитель. И он тоже не виноват в том, что сделали. Он не заслужил подобного отношения с вашей стороны.

— Может он и хороший учитель. Но как певца я его не воспринимаю. И как брата тоже. Я никогда не видел отца! А будучи маленьким, искренне надеялся, что Доменико станет для меня той поддержкой, тем образцом мужского поведения, которого младшие сыновья ждут от старших. Но нет, сколько я его помню, ничего мужского в его поведении нет и не было.

— Какая у вас разница в возрасте? — спросил я.

— Когда я родился, Доменико было шестнадцать лет.

Нет, не может быть. Всё это время я считал Доменико своим ровесником, а оказалось, что ему вот-вот стукнет тридцать. Но если это так, то ты очень хорошо выглядишь для своего возраста.

— Может Доменико и нельзя назвать образцом мужского поведения, но человек он хороший. Он многое сделал и для вас, и для сестры. И для меня тоже.

— Ничего себе, для сестры! Он же её в монастырь упрятал!

— Не в монастырь, а в школу Ла Пьета, в которой преподаёт, между прочим, великий Вивальди. Он поможет синьорине Кассини сделать музыкальную карьеру.

— Зачем девчонке какая-то карьера? Пусть лучше готовит и прибирает.

— Что-то у вас, синьор, устаревшие взгляды. Вы не задумывались о том, что если женщинам позволят петь в театре, то и необходимость в «виртуозах» пропадёт?

Эдуардо не нашёл, что сказать. Вероятно, его несколько удивило это заключение.

— Придётся когда-нибудь выбирать: сотни, тысячи загубленных жизней или, может быть, не настолько сильные, но, согласитесь, гораздо более приятные голоса прекрасных дам.

— Логично, — угрюмо проворчал Эдуардо. — А можно вопрос?

— Да, конечно, задавайте, — ответил я.

— Там, откуда вы приехали — тоже так много… таких как вы?

— Не думаю. У нас это не принято и не приветствуется.

— А почему это с вами сделали?