Ну конечно, конечно…Всего доброго!

Гриня исчез.

Олег Олегович повертел еще в руках какую-то кружку с восточным орнаментом, голубой бокал с золотистым ободком, поставил на место и отправился к кассам, поглядывая на часы. Лерочка, наверно, ждет, надо позвонить, чтоб ложилась, а то пока доеду… Ей важно не нарушать режим, а то читает допоздна, а потом давление… Кстати, не кончаются ли таблетки ее от гипертонии, хорошо бы проверить…

В конце июля 2002 года в жаркий полдень полевой командир Салех вел свой отряд хоженой тропой, петлявшей в густой зеленке и отлично маскируемой самою природой от наблюдения с небес или окрестных вершин. Отряд менял дислокацию. Салех получил добро на район пещер Махруз, что в четырех километрах от забытого Аллахом, да святится имя его в веках, маленького горного села Кишкен-юрт. Двенадцать моджахедов, которых он вел за собой, воевали с ним уже два года в неизменном составе. Он не потерял никого. Он знал их семьи до пятого колена, верил каждому как себе, потому что все они были из одного рода, из одних мест и вместе пролили реки крови неверных. Каждую минуту любой из них готов был стать шахидом. Отлично обученные бойцы, полный боекомплект, сердце, горящее ненавистью к врагам Аллаха. Волчий безошибочный нюх, хладнокровие и безжалостность…

Через неделю им предстояло показать еще раз, на что они способны ради свободы и веры. Ниже, в долине, куда по сигналу должны спуститься две сотни таких, как они, предстояло окружить и вырезать, выжечь роту пришельцев с запада, вырвать сердца иноверцев — оккупантов, жалких трусливых шакалов, прятавшихся за надолбами и брустверами своей базы, ощетинившейся гаубицами и гранатометами.

Они шли за Салехом смело и слепо. Он был старшим среди равных. Опытнейшим среди матерых. Он ничего не скрывал от них. Ничего не утаивал. Никогда.

Сейчас — впервые. В подкладку черной куртки, поверх которой носил он удобный жилет-раскладку, как у русского спецназа, зашито было письмо. Он не знал, что в нем. Он не читал его, а даже если бы прочел — ничего бы не понял. Это был шифрованный текст, написанный арабской вязью очень большим человеком из большой, правоверной страны, расположенной в том же краю, что и священная Мекка. Записку надо было передать самому Надиру из рук в руки, прошептав на ухо пароль его личному телохранителю Магомеду.

Да, только самому Надиру, ведущему их всех, во имя Аллаха, да благословенно имя его, на смерть и вечную райскую жизнь.

Они шли уверенно, но все равно осторожно. Это была их земля, но в здешних горных лесах расплодились иноземные гадюки. Могли ужалить. Вряд ли тут, на тропе — куда им! Но на всякий случай двое пробирались по заросшему склону слева над тропой, метрах в трехстах впереди, а еще двое замыкали, прикрывая тыл.

Салех шел в середине колонны.

Он не мог слышать, как синхронно и мягко сползли на землю тела двух замыкавших колонну воинов.

Он не слышал последних звуков их жизней, потому что рты несчастных были зажаты железными ладонями ликвидаторов, когда их ножи вошли по рукоятки в подлопаточную область слева, вспоров сердца.

До его слуха не донесся сдавленный предсмертный хрип одного из двух разведчиков, страховавших впереди, — диверсант внезапно нарисовался перед ним, и молниеносный, страшной силы удар ребром ладони под подбородок, по адамову яблоку все же подарил долю секунды голосовым связкам, прежде чем они разорвались вместе с гортанью, сухожилиями и шейными позвонками. Второй убийца был аккуратнее, но действовал традиционно: зажатый рот, нож по рукоятку…

Салех шагал, придерживая «калаш», — он покачивался, ремень слегка ослаб, надо бы подтянуть. Воин смотрел то под ноги, то вперед, на спины впереди идущих Руслана, Доку и Демильхана. Руслан споткнулся и рухнул на тропу. И тотчас вслед за ним — Демильхан и Доку. Они упали как подкошенные, и из голов их брызнула кровь вперемешку с мозгами.

Салех успел понять. Больше он не успел ничего.

Никто из шедших за ним не успел ничего. Кроме одного — молодого бойца Искандера. Он единственный воспользовался тремя завершающими секундами жизни, подаренными Аллахом, чтобы вскинуть автомат и нажать на спусковой крючок. Он забыл, бедняга, что на этот раз, не чуя опасности вовсе, поставил оружие на предохранитель.

Восемь моджахедов лежали на тропе со снайперскими пулями в черепах. К трупам из зарослей спустились шестеро. Рослые люди, кроме одного, приземистого, с пластикой пантеры. Камуфляжная форма, береты в тон сливаются с растительностью, лица в черных полосах защитного раскраса, короткие автоматические винтовки неизвестной модели с навернутым глушителем.

Они молча проверили работу. Приземистый подошел к командиру, тому, кто убил ребром ладони.

— Сделано, Кадык! Уходим?

— Идите, я догоню. Вперед!