– Не ищи своих знакомцев, они больше не явятся, эти люди сделали своё дело, выполнили миссию, и больше не нужны. Теперь с тобой буду говорить я.

– И о чём ты собираешься говорить со мной? – только сейчас до меня дошло, что говорим мы по-русски, а не на ставшей привычной мне латыни. Речь давалась мне легко, словно я все эти годы продолжал разговаривать на родном языке.

– Я думаю, что нам нужно подвести кое-какие итоги.

– Итоги моей жизни? Значит, я умер?

– Ты могучий император, Алексей, умнейший человек своего времени, но всё же, никак не избавишься от очень глупой привычки всё раскладывать по полочкам: круглое налево, плоское – направо. Жив-умер. Христиане-язычники. Верующие-атеисты. В ответ скажу тебе, всё гораздо сложнее. Но не будем отвлекаться. Прежде всего, я поздравляю тебя с успешным завершением твоей миссии, и благодарю за помощь!

– Что-что? – я был в шоке. – Какую миссию я успешно завершил, ты ничего не путаешь?

– Ту самую миссию, о которой я, а потом Максим Викторович и Лена говорили с тобой там, в твоём привычном мире.

– Погоди-ка, – я остановил собеседника, – прошло много времени с тех пор, но я отлично помню эти разговоры! Группа Максима Викторовича должна была попасть в Рим первого века нашей эры, найти золото, спрятанное в древнем храме, использовать его для дискредитации христианства вообще, и личности Христа в частности. Воцариться вместо него должны были древние языческие боги, разве не так?

– Опять ты за своё, Алексей – Старший вновь улыбнулся своей неприятной улыбкой, – Максим Викторович рассказал тебе ту версию, которую знал он сам и его друзья. Для них ты оказался роковой помехой, приведшей к гибели экспедиции, а ты при этом решил воспользоваться этим золотом для своих целей, разве не так? – передразнил он меня.

– До последнего момента – так. Но ведь потом мы достигли некоего соглашения, я старался помочь Древним богам, но они меня жестоко обманули, и я объявил им войну. Как видишь, эта война выиграна мною в союзе с христианами, хоть я и не ставил своей целью такой союз. Теперь Древние боги побеждены, я вошёл в историю, как император-освободитель, а Римская Империя стала ещё более могущественной, чем была!

– Из всего, что ты сейчас сказал, истиной является только последняя фраза, о могуществе Империи. Ты, хоть и не знал толком историю, и не разбирался в науках, всё же был человеком XXI столетия. Подтолкнул изобретателей в нужном направлении, заставил развиваться медицину, экономику и другие науки. Не хотел бы лелеять твою гордыню, но благодаря тебе, история всего человечества пошла совсем по-другому, и именно так, как нужно!

– Но ведь христианство…

– Да погоди ты, – отмахнулся Старший, – да, христианство стало господствующей религией, но в дальнейшем между Восточной и Западной Церковью не образовался такой ужасный раскол. Да, оставались противоречия, но они носили, так сказать, местный, локальный характер. Самое главное, мир перепрыгнул через мрачное, душное Средневековье, не было крестовых походов, костров инквизиции, охоты на ведьм. Церковники и учёные сотрудничали, вместо того, чтобы воевать! Не было столь опустошительных эпидемий и войн. Конечно, они случались, но по масштабам даже близко не стояли с теми, что происходили в реальной, так сказать, истории. Впрочем, что я тебе говорю. Посмотри сам, вот мир, который получился вместо этого, сравни сам!

Старший поднял правую руку, описал ею полукруг у себя над головой. Я подался вперёд и буквально впился глазами в некое подобие экрана. Это был город, очень похожий на Москву, которую я знал. Машин на дорогах стало меньше, они были немного странные, какие-то квадратные, на высоких колёсах. «Мода такая, что ли?» – подумал я. Пешеходы также больше напоминали сударей и сударынь: довольно длинные платья, широкие шляпы у дам, длинные пиджаки у мужчин. В небе кружили летательные аппараты, похожие на квадрокоптеры, высотные здания разнообразного дизайна тянули вверх бесконечные этажи. Небо в разных направлениях перечёркивали инверсионные следы реактивных самолётов.

Всё было здорово, красиво и технологично, но… если наука стала развиваться семимильными шагами, то и картинка должна была быть более динамичной, стремительной. Мода на ретро – это здорово, однако то, что я видел, вызывало умеренное удовлетворение, но никак не восторг.

– Нравится? – спросил Старший. – Это твоя Москва!

– Н-неплохо, – вежливо сказал я, – но мне казалось…

– Погоди. Ты в курсе, какой это год?

– Не знаю. Но ты говорил, что я увижу современность.

– Я так не говорил, сказал только, что это тот мир, который стал вместо прежнего. А год там, на картинке – 1739-й.