Поднявшись, я передвинула шкаф к стеклянным дверям, как дополнительную защиту от чего бы то ни было. А потом зажгла свечу Аннунциаты, так и стоявшую на тумбочке у кровати.

Защиту от духов.

Меня подхватывают под мышки и вытаскивают из-под бурлящих пузырьков джакузи. Женщина с косами вся раскраснелась от гнева:

– Вы слишком долго пробыли под водой, миссис Беатрис.

– Я могу надолго задерживать дыхание, – сообщаю я.

Она сейчас найдет нож, – зловеще скрежещет Мария Магдалина. – Помешай ей!

– Аннунциата, – прошу я, – пожалуйста, принесите мне содовую. Во рту пересохло.

Она смотрит на дверь в спальню, затем снова на меня, явно не зная, что делать.

– Сейчас же! Я хочу пить, немедленно! – Голос срывается на визг, и я ничего не могу с этим поделать. Вся красная от гнева, она наконец быстро выходит, а я, выпрыгнув из джакузи, надеваю халат, и острие ножа тут же колет живот.

Пусти кровь, Беатрис. Прямо сейчас. Ты должна все выполнить сегодня.

Я снова вспоминаю про Барбадос и как я его любила тогда. Мне не хочется следовать плану.

Но я больше не могу думать, туман в мыслях скручивается спиралями, густеет. Я начинаю ходить туда-сюда по террасе своей знаменитой походкой Беатрис Мак-Адамс. Где-то слышатся голоса, но они не у меня в голове. Они доносятся снизу сумбурным гамом. Подхожу к ограждению взглянуть и вижу коричневый пикап, принадлежащий тому маленькому человечку, колдуну Гектору. Рядом с ним – большой белый «Лэнд-Крузер» со вмятинами. Мой тюремщик там же, и Гектор тоже, – это их голоса доносятся до меня, плетущие какой-то заговор на своем колдовском языке.

Я наблюдаю, как Гектор идет к пикапу, открывает багажник и вытаскивает предмет, закутанный в белую ткань. Он ее снимает, и я чуть не ахаю.

Это та девчонка. Девчонка по имени Лили.

Она вернулась в свою раму. Обратно в картину Амедео Модильяни.

Мой тюремщик повез меня на аукцион в Париж и сделал самую высокую ставку, чтобы купить мне свадебный подарок. «Модильяни. Как ты и хотела, Беат», – сказал он и повесил картину в спальне, и девушка смотрела на меня оттуда, пока я спала.

Да, это она, она приехала в пикапе Гектора. Глаза у нее овальной формы, губы цвета моченой вишни, небольшая грудь виднеется под белой прямой блузкой.

Но я не понимаю. Я же ее убила.

Ты ее не убила, – шипит Мария. – Я же тебе говорила. Ты сама слышала ее голос прошлой ночью.

Мысли застилает туман. Я смотрю, как мой тюремщик поднимает девушку, бережно, за краешки рамы, точно драгоценный камень, будто это рубин для королевской короны, и несет ее к «Лэнд-Крузеру».