– Форма правильная, – отчетливо произнесла я. – Но «Джейн будет лахудрой» на полное предложение не похоже, тебе не кажется?

Она только дернула плечом.

– Надо закончить. К примеру, можешь сказать: «Джейн будет лахудрой, если будет болтать ерунду обо мне Андрэ».

– Что еще за Андрэ? – закатив глаза, уточнила она.

– Да кто угодно.

– Я не знаю, как сказать «болтать ерунду».

– Не знаешь? Я тоже, – хмыкнула я.

Вопреки воле она хихикнула, и обиженный вид тоже пропал.

– Беатрис здесь много времени проводила, – окинув взглядом комнату, сообщила она.

– Да, Отис рассказывал.

– Был один случай, я вошла, а она смотрела в окно, куда-то далеко, на ту большую скалу вон там. И будто говорила с ней.

Я обернулась к окну: та самая зубчатая скала, напоминающая шпиль затонувшего готического собора.

– И что она говорила?

– Не знаю, это была сплошная мешанина, но она называла ее Мария. Будто скалу в самом деле так звали. Я испугалась до мурашек и просто вышла.

София хотела отвлечь меня от урока и опасно приблизилась к успеху: соблазн расспросить ее был очень велик. Но это было бы неправильно – ни сейчас, ни, возможно, когда-либо.

– Больше никакого английского, – по-французски оборвала беседу я. – Пройдемся по спряжениям.

С трудом мы продрались через формы avoir и être, а потом ко мне пришло вдохновение – устроить блиц, последний раунд, от прошлого времени к будущему.

Больше напоминало игру, так что в ней проснулся соревновательный дух и она включилась в нее, спрягая и другие глаголы, не только неправильные, но и необычные, которые я предлагала: chatouiller – щекотать, dévêtir – раздеваться и другие.

Потом я дала ей задание придумать предложения в будущем времени о мучениях несчастного зануды Андрэ, и она, хихикая (glousser), дурачилась от души.

Пока все шло хорошо, и мы переключились на алгебру. Я скачала несколько простейших задачек, и она прощелкала их как орешки – мне придется все активнее зубрить, чтобы и дальше обгонять ее по темам.