Я пересекаю коридор и устремляюсь к кухне, ступая как можно осторожнее, чтобы не заляпать новую напольную плитку. У кухонной двери меня обдает ледяным холодом. Втянув голову, я поворачиваюсь ему навстречу: ведущая в задний двор дверь распахнута настежь, и в ее проем в дом залетает холодный февральский ветер. Задний двор посеребрен лунным светом.
– Ник, – шепчу я.
Но на кухне его точно нет. Приблизившись к открытой двери, я выглядываю наружу. Доминик во дворе. Лежит лицом вниз на лужайке. Моя рука взлетает ко рту. А в следующий миг я замечаю фигуру, стоящую над ним. Сейди?
Я подхожу ближе. Ближе. Нет, это не Сейди. Это мужчина то ли с ломом, то ли с монтировкой в руке. Хэмиш? Нет…
– Дядя Тай!
Глава тридцать пятая
– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я дядю. – Это Кэролин велела тебе проследить за мной?
Дядя Тай ничего не отвечает, только смотрит на меня с таким странным, хмурым выражением лица, словно размышляет над тем, как лучше мне преподнести плохие новости.
– Дядя Тай? Что с Домиником? – Я собираюсь подойти к ним и проверить сама, но что-то в позе дяди Тая меня останавливает. – Почему ты…
И тут части начинают складываться в целое. Парень или мужчина старшего возраста. Кто-то из школы. Тот, кто видел Фрейю почти каждый день. Дядя Тай держит в руке монтировку. Монтировку, чей конец жутко похож на кончик ножа для колки льда.
– Это был ты…
Мужчина, разговаривавший с Фрейей по телефону. Тот, кому она посылала свои фотки в обнаженном виде… Кажется, меня сейчас вырвет.
– Как ты мог? Ей было всего шестнадцать! А Форд? Что тебе сделал Форд?
Дядя Тай делает ко мне шаг. Я вижу за его спиной, как шевелится нога Доминика. Но подавляю всхлип облегчения. Доминик жив! Но он может быть ранен, а насколько серьезно – я не знаю. Господи, только бы с ним было все хорошо!
– Ава, это не то, что ты думаешь, – произносит наконец дядя Тай, снова делая ко мне шаг; мне стоит неимоверных внутренних усилий не развернуться и не побежать в дом. – Ничего этого не должно было случиться.
– Ты крутил роман с юной девушкой! – выкрикиваю я.
И мне снова кажется, что Доминик пошевелился. Но я перебарываю желание броситься к нему. Я не хочу, чтобы дядя Тай заметил, что Доминик пришел в себя. А то еще ударит его опять своей чертовой монтировкой… Нет уж, пусть лучше концентрирует внимание на мне.
Дядя поднимает руки.
– Что ты! Конечно же, нет, – строит из себя оскорбленного дядя Тай. – Я никогда не изменил бы Кэролин. Никогда! А фотографии Фрейи мне были нужны по одной простой причине – чтобы я мог выудить побольше денег из этого упрямого козла Мэдока. Если бы он предложил мне справедливую цену…
– Подожди-подожди… Что ты такое говоришь? Ты хотел использовать фотографии Фрейи, чтобы шантажировать ее отца?