Засунул обойму в рукоятку пистолета и передёрнул затвор. Прицелился в стоящую на столике вазу с цветами и выстрелил в неё. Грохот выстрела оглушил его самого, а ваза разлетелась на куски, обсыпав пол землёй. Но Батый удовлетворённо усмехнулся и засунул пистолет обратно в кобуру. Мы не стали ему указывать, чтобы он разрядил пистолет, ничего с ним не случится. Тургауды от грохота выстрела вздрогнули, но не испугались и продолжили стоять, как изваяния. Между прочим, такова была их роль – ни в коем случае не показывать своего удивления и вообще казаться неодушевлёнными предметами. Им запрещалось рассказывать о своих наблюдениях кому бы то ни было.
Батый был очень доволен, он прямо-таки светился от радости приобретения подобного артефакта. Ни один правитель в мире не мог похвастать чем-нибудь похожим. Его подмывало похвастать своим подарком перед кем-нибудь, но перед кем? В его голове возникали сцены, как он показывает пистолет Субедею, Гуюк хану, особенно последнему. Их противостояние тянулось уже издавна и увидеть зависть в глазах Гуюк хана, принесло бы Батыю громадное удовольствие. Да, он обязательно покажет пистолет Гуюк хану и хану Бури, своему брату. Кроме того, ему не терпелось пострелять из пистолета. Он заявил нам, чтобы мы пока пообщались с Боракчин, а он вернётся через пару минут.
Хан вышел, а мы решили показать ханше пишущую машинку. Я вытащил машинку из футляра и взгромоздил её на один из столов. Быстро вставил в неё лист бумаги и начал печатать на ней набор букв. Сартак, в это время, сидел за другим столом и что-то рисовал в альбоме. Ханша настучала одним пальцем несколько слов, и я вытащил лист и показал его Боракчин. Ей безусловно понравилась машинка и она попросила меня прийти позже к ней лично и уже более подробно показать её работу. Потом мы побеседовали некоторое время о здоровье, погоде и наших дальнейших планах.
Мы сообщили, что плывём в Ширван за нефтью. Ханша пообещала, что, когда я приду к ней с разъяснением по работе машинки, она передаст нам письмо, в котором попросит местные власти отнестись к нам с почтением. Тут вошёл весь взбудораженный Батый и попросил нас выдать ему ещё патронов, так как он расстрелял три обоймы. Мы вообще то подозревали о таком повороте и у Иманкулова в кармане лежали россыпью ещё тридцать патронов. Иманкулов вынул все патроны и попросил хана экономить их, потому что мы взяли с собой малое количество.
Батый сообразил, что теперь он будет вынужден просить нас привезти патроны, то есть быть зависимым от нас. Но ничего не поделаешь. В уме у него крутилась идея, поручить своим учёным создать подобное оружие. Но уж мы то были уверены, что именно такого оружия, ни одной стране в мире не создать ещё лет 400. Хотя этот пистолет, окажись он в руках учёных, может дать толчок развитию огнестрельного оружия и ускорить процесс его создания. Но и это не страшно. У нас больше шансов. Батый успокоился и предложил нам сесть за стол. Разговор принял деловой характер.
Мы сообщили хану, что обязательно примем участие в походе на Европу, но против русских княжеств воевать не будем. Пусть Батый ищет других союзников. Из-за огромных потерь, понесённых княжеством, мы, в течении 5 лет, не будем платить дань. А вот позже, согласны поставлять в армию Батыя, установленные 10% призывников, с условием их возврата на Родину после 10 лет службы, если они сами не захотят продолжить службу далее. Вооружить их и научить ратному делу должны будут военачальники улуса Джучи. В настоящий момент мы договариваемся с ним от лица рязанского княжества. С другими княжествами, Батый может договариваться на других условиях. Ещё мы просим Батыя не препятствовать нам в завоевании и подчинении себе земель других княжеств, а также не делать попыток нападения на наши владения.
Мы обязуемся помогать Батыю в случае нападения на него его врагов. Об условиях похода на Европу мы договорились провести ещё одну встречу, непосредственно перед походом. Батый в принципе согласился с нами, заметив, что Русь не является для него важным союзником и средством обогащения. Доля Руси в плане поставок рабочей и военной силы, а также материальных средств, в общем доходе улуса Джучи составляет, от силы 10 %. Этот пример Батый привёл нам, чтобы указать, насколько он пренебрегает возможностями русских княжеств и как низко они котируются в его планах. Мнение Батыя, конечно же покоробило наши патриотические чувства, но факт остаётся фактом, с Русью монголы справились без особых усилий. Мы передали Батыю карту Руси с нанесёнными границами рязанского княжества, включающими в себя Москву, Козельск, Елец и Касимов (Городец мещерский), мой родной город, который я включил из жалости. Но недолго он ещё пробудет у Мурома, мы его заберём в следующем году. В ходе переговоров, мы заметили, что Батый проявляет тщательно скрываемое равнодушие. Я даже заметил, что он подавляет в себе зевоту.
И тут ко мне пришло озарение: – Батый нас ни в грош не ставит! Это в общем-то, справедливо, мы себя пока ещё ничем не показали. Ну и пусть, ещё посмотрим, а такое его отношение к нам, даже нам на руку. Он играет с нами, устраивает эксперимент, желая взглянуть, что мы сможем сделать со своими знаниями будущего, оперируя силами разграбленного и поставленного на колени, княжества Рязанского? Он может, в данном случае, без особого для себя ущерба, предоставить нам некоторую свободу и даже покровительство в действиях, направленных против других князей и, особенно, князя Ярослава, провоцируемого им же, стать великим князем Владимирским и, заодно, Киевским, в противовес князю Михаилу Черниговскому, позволяя нам, в свою очередь, влиять на князя Ингваря. Как говорится –«Разделяй и властвуй».
Все ребята согласились со мной, когда, собравшись вечером на палубе корабля, мы обсуждали нашу встречу. Батый ловко обманул нас, вытянув данные о своём будущем. А ведь прикидывался эдаким обиженным «Казанским сиротой». А мы то, дураки, показали ему всю нашу технику, позволили потрогать её, проникнуть внутрь, прокатиться, пострелять из всех видов оружия, включая пушку! Насколько безрассудно мы себя вели! Теперь, он вполне отдаёт себе отчёт в возможностях нашего оружия. Во всяком случае, он безусловно знает, что это машины, приводимые в движение, не с помощью чародейства, а пока ещё ему не знакомым, но вполне объяснимым, видом энергии. И он также знает, что справиться с этими машинами можно.
Достаточно лишить их манёвра, путём устройства завалов из камней или брёвен, а потом засыпая их стрелами и не давая экипажу возможности высунуться, опрокинуть машины с помощью жердей двумя десятками воинов. Поэтому наши переговоры и наши нелепые требования, просто смешны. Он всё сможет взять силой, если только захочет. Но мы раскусили его планы и будем делать вид, что следуем его политике, однако постараемся не вступать в свару с князьями и им не позволим драться между собой, ослабляя и без того едва оправившуюся Русь. После приёма у Батыя, нас пригласила к себе ханша Боракчин, которой мы показали устройство и работу пишущей машинки. Она нам рассказала, что ведёт с мужем разговоры по поводу перевода делопроизводства с уйгурской азбуки на предлагаемую ею, совершенно новую и более простую, российскую. Конечно же Батый понимал, о какой азбуке идёт речь, но постепенно вникая в суть дела, видел все положительные стороны нововведения. Он, несомненно, был знаком и с латиницей, но давление со стороны Боракчин, заставляло его принимать её сторону.
Тем более, зная, что мы из будущего, а значит наши познания и предлагаемая азбука, наверняка более прогрессивны и предпочтительны. Так что, ханша надеялась и, не безосновательно, что Батый примет решение в нашу пользу и введёт новую азбуку, хотя бы в границах улуса. Вообще сегодняшний день заставил нас поверить в гениальность Батыя и, как политика и, как военачальника. Признав этот факт, мы отправились спать.
Плавание за нефтью.
Пятница. 16 июля. Вообще то, сегодня у меня был день рождения. Мне исполнился 21 год. Меня поздравили, но дарить ничего не стали – мне, собственно, ничего и не нужно! Продукты были нами закуплены, и мы тронулись в путь. Паровой котёл уже заранее раскочегарили и в нём уже накопился пар. Отталкиваясь шестами от дна и с помощью рулевых вёсел, выгребли в Волгу и включили передачу на первую скорость.
Медленно переместились на середину реки и подняли паруса. Корабль, набирая скорость, проходил мимо Сарая. Никто нас не провожал и не задерживал. В каюте лежало письмо Боракчин, адресованное нойону Чормагану, наместнику великого кагана Угедея в Персии и на Кавказе. Он же, в настоящий момент, являлся правителем Ширвана. Согласно историческим данным, ещё не все крепости Кавказа покорились монголам. Весь Кавказ будет покорён только в 1239 году. Итак, наше путешествие к Баку началось! Волга с каждым пройдённым километром становилась всё шире.
Кораблей навстречу и попутных попадалось много. Купцы обрели для себя очень выгодного клиента. С возникновением Сарая, появились и кое-какие товары для продажи и покупатели несколько иных товаров. Монголы предлагали громадное количество награбленного на Руси и в Булгаре добра. Это были скот и рабы, зерно, кожа, драгоценности из церквей и мечетей, пушнина, мёд и сотни других наименований. А сюда везли предметы роскоши для военачальников и чиновников новоявленной империи Батыя – улуса Джучи. А также- продукты питания, оружие и доспехи, железо и стройматериалы для строящихся дворцов. Купцы из Ирана, Ширвана, Мазандарана, Армении и Бухары.
Для них монголы предоставили режим благоприятствования, позволяющий купцам наживаться самим, но и дающим прибыль странам, участвующим в торговле. Раньше этот путь контролировали половцы, они же кипчаки, бравшие с купцов, порой непомерную плату, препятствующую развитию торговли с Булгаром и Русью. Товаров было много, и для продажи, и для покупки, поэтому путь из Каспия до Сарая был оживлённым, что предполагало и его безопасность. Так что мы спокойно и не торопясь, плыли по могучей реке, весь день и всю ночь, до самого её впадения в Каспий.
Здесь река разделялась на сотни рукавов, образуя дельту, место бывшей столицы Хазар, канувших в безызвестность. Мы, ориентируясь по другим судам, направили «Рязань» за другим кораблём в один из рукавов и очень скоро выплыли в море. Карта у нас была и, судя по ней, плыть нам ещё примерно 500 км. Это была
Суббота. 17 июля. Решили не удаляться далеко от берега и иметь его в прямой видимости. Июльское море встретило нас довольно приветливо, хотя высота волн заметно превышала волны речные. Ветер дул с берега в нужном для нас направлении и «Рязань» резво бежала по волнам, согласно измерениям, почти 10 узлов. Волонтёры-матросы, продолжали совершенствоваться во второй профессии, работая с парусами и рулевыми вёслами. Прошёл ещё один день и одна ночь.
Наступило 18 июля. Воскресенье. Корабль продолжал плыть до обеда, а после него, берег предстал впереди, загибаясь к востоку. Это означало, что мы упёрлись в полуостров Апшерон. Теперь мы продвигались в юго-восточном направлении, огибая полуостров. Согласно, карты, нам не было необходимо рулить непосредственно к Баку. На самой восточной оконечности Апшерона, находился остров Артём, где нефть вытекала наружу. Туда мы и направились. Нам встречались по пути корабли, идущие навстречу. Судя по их, измазанным чёрным цветом бортам, везущими нефть. Около 5 часов вечера, нам преградила путь галера, подавшая нам сигнал, остановиться.
Матросы побежали по вантам, скатывая паруса. Мы легли в дрейф. С галеры спустили шлюпку и она, подплыв к нам, прижалась к борту. Матросы скинули лестницу и на борт поднялись трое монголов. Двое были военными, в доспехах с мечами на боку, а третий гражданский чиновник. Он и спросил по-монгольски – Куда направляетесь и зачем? Везёте ли что-то на продажу?