спектакль в театре. Их интересовало, как мы купаемся, как загораем. Всё это, почему-то их удивляло. Было неприятно находиться под постоянным наблюдением и поэтому мы покинули берег. Марченко взялся рассказывать о сегодняшних похождениях.
Они, как и мы, долго ходили по базару, интересуясь товарами, ели виноград и шашлык, а потом пошли к менялам. Они обратились к другому человеку, тоже еврею, по имени Аарон. Он купил у них все 10 перстней, хотя ему и пришлось куда-то сходить за деньгами. Они получили от него ровно тысячу венецианских золотых флоринов, что равнялось семнадцати золотым гривнам и ещё 500 серебряных дирхемов. Нам пришлось у себя оборудовать, примерно такое же укрытие, как и у пиратов, чтобы спрятать эти деньги. Этот день прошёл, как и вчерашний. После ужина, мы расселись на палубе и, закурив начали обсуждать своё положение. Нам всем было понятно, что Батый не простил нам обиды и хочет показать, кто здесь хозяин.
Он может заставить нас ждать бесконечно долго и, если мы вновь пойдём к его дворцу качать права, то это покажет нашу слабость. Всё-таки он не считает нас серьёзными игроками, но и не хочет сбрасывать нас со счетов, иначе бы он прислал сюда войска и разделался с нами. Что ему стоит пожертвовать тысячу-другую солдат? Но он, как прекрасный политик, понимает, что этим он ничего не добьётся. Даже захватив наш корабль и наши САУ, он не сможет ими воспользоваться. Он умеет, мы все это знаем, стрелять из пушки и карабина и может даже научить этому два десятка своих воинов – по числу отобранных ружей. Но насколько ему хватит патронов?
К тому же, при нападении на нас, мы расстреляем почти все эти патроны, да ещё, в добавок, можем испортить оружие. Значит нам не стоит ждать нападения, это исключено. Но Батый всё равно нас примет, ему интересно узнать, что мы ему предложим. А то, что он заставит нас ждать, всего лишь доказывает, что мы всё ещё продолжаем быть малоизвестными и недостаточно авторитетными личностями, но имеющими непредсказуемые и, возможно, очень полезные для Батыя сюрпризы.
Он, кстати, именно от нас узнал, что его предприятие, по завоеванию Руси и разгрому восточной Европы, окончится для него благоприятно, чего он и добивается. Но он наверняка хочет, чтобы его уважали и боялись в империи Чингиз хана, а в этом ему можем помочь мы. Наверняка Батый не станет сильно злоупотреблять нашим
терпением и максимум, после завтра, всё-таки примет нас. Мы в самом деле угадали.
Среда. 14 июля. В этот день на базар пошли те, кто ещё там не был. Винокуров позвал с собой меня, чтобы не быть одному. Я согласился, а снами пошёл ещё и Иманкулов. Мы всё-таки взяли с собой 4 ожерелья. Всё повторилось – виноград с лепёшками, шашлык. Ещё мы поели прекрасную дыню. Ещё две купили с собой. Зашли к меняле Ицхаку и после долгих разговоров, продали ему эти ожерелья за 400 золотых динаров и 500 дирхемов. Мы посчитали, что в Рязани дирхемы будут цениться дороже их номинальной стоимости, из-за полного отсутствия разменной монеты. Потом мы отдыхали, купались, притом все обгорели на солнце, так что пришлось мазаться кислым молоком, купленным специально для этой цели. После ужина к нам прискакал посыльный и передали на словах, что хан Батый ждёт нас завтра, к обеду.
Четверг. 15 июля. До обеда приводили себя в порядок, потом загрузили подарки в машину и, уже без сопровождения – не увидели в этом необходимость, поехали к Батыю. С нами были пять эрзя и пять волонтёров. В корабле остались Винокуров с Марченко и остальные. И вот мы вновь у КПП Батыя. Нам вызывают Тоорул нойона.
Он ведёт нас в отстойник, где нам предлагают фрукты. От лицезрения танцев мы отказываемся. Ожидаем примерно полчаса и вот, вошедший Тоорул, объявляет нам, что хан Батый готов нас принять. Всё происходит очень торжественно, видимо для придания Батыю ореола величия. Мы проходим в следующее здание, перед дверьми которого, стоят два, громадного роста, скрестивших копья, тургауда. Тоорул идёт впереди и тургауды раздвигают копья, мы следуем за ним. По коридору, через анфиладу комнат, подходим к очередной двери, открыв которую. попадаем в сад.
В нём растут вишни, персики, абрикосы, гранаты и др. По посыпанным песком дорожкам, проходим мимо разбитых по краям, цветников. Перед нами пробегает грациозная лань, а павлины, без всякого страха гуляют по саду. Впереди показывается беседка. Её крыша выполнена в китайском стиле. Размер беседки где-то 8 х 8м, в середине расположен маленький павильон, а снаружи, под общей крышей, вокруг помещения, между колоннами, стоят столики, высотой в 20 см, на коврах, персидской выделки. Перед беседкой фонтан, из которого струится вода, сливаясь в небольшой бассейн, где плавают золотые рыбки. Перед входом в павильон, вновь встречаем двух тургаудов. Тоорул открывает дверь и проходит внутрь. Он становится с краю от двери и делает нам жест, приглашая войти. Мы входим по одному и оказываемся перед троном, стоящим у стены, до которого от входа не более 3-х метров.
На троне сидит Батый, в расшитом золотом халате, с рисунком дракона на груди. На голове его шапка, отороченная хвостом лисицы. Чуть ниже его сидит ханша Боракчин вместе с Сартаком. Мы уже договорились заранее, что не будем кланяться и, встав по стойке смирно, отдаём ему честь, приложив руку к голубому берету, а затем, отдёрнув руку, остаёмся в положении «смирно». Трон охраняют два тургауда с копьями. С обеих боков от трона стоят шестеро каких-то вельмож, притом один из них явно русский, одетый чрезвычайно роскошно. Я, по-монгольски, докладываю Батыю, называя его «Ваше величество», что мы, посланцы «Совета десяти», прибыли для проведения взаимовыгодных мирных переговоров, по поводу дружбы и сотрудничества, между рязанским княжеством, находящемся под покровительством России и улусом Джучи.
Мы заметили среди вельмож переглядывание и явное недовольство, по поводу нашего поведения. По протоколу, все входящие, должны бы были встать на колени и подползти к трону хана, чтобы поцеловать его сапоги. Некоторые со страхом смотрели на Бату хана, ожидая взрыва ярости. В самом деле, в глазах Батыя зажглась злоба и сам он напрягся, но, видимо ему удалось справиться с собой и он, произнёс
– Приветствую вас, посланцы «Совета десяти»! Я рад вас видеть в своём жалком жилище. Надеюсь, что все вы находитесь в добром здравии?
Я продолжил: – По воле Богов, мы пребываем в отличном здравии и просто счастливы видеть хана, его жену и сына здоровыми. Позвольте нам передать от имени Совета, скромные подарки. Пусть не гневается хан, что наши подарки едва ли достойны его величия. Но всё это проистекает от нашей бедности, зато эти подарки мы дарим от всего сердца, с великим почтением к великим деяниям хана. -
Я подал знак волонтёрам, держащим в руках подарки. Первым делом мы положили у подножия трона медвежьи шкуры, а на них 20 горностаевых шкурок. Хан поглядел на них и кивнул головой. Шкуры тотчас же убрали двое слуг. Следом мы подали на серебряном подносе два серебряных кумгана, из пиратской добычи, две бутылки водки, керосиновую лампу и 5 гранёных стаканов в подстаканниках. Хан немного задержал свой взгляд на этих подарках. Керосиновую лампу он видел у нас и умел ею пользоваться. Водку ему тоже довелось попробовать. Здесь хан благосклонно кивнул и поднос унесли. Следом, перед ним выставили пишущую машинку в футляре, а к ней, на подносе, пачку бумаги, несколько копировальных листов, запасную ленту, маслёнку, несколько тетрадок, коробку с цветными карандашами для Сартака.
Хан спросил, указывая на пишущую машинку: – Что это?
Я объяснил, уточнив, что этот подарок предназначен для Боракчин и Сартака. Унесли и это. И наконец, также на подносе, я протянул, непосредственно самому хану, офицерский ремень с кобурой и отдельно лежащем пистолете с коробкой патронов. Как только Батый увидел, что я ему протягиваю, так он спрыгнул с трона и, можно сказать, сцапал пистолет с подноса.
Окружающие чуть не рехнулись от такого вопиющего нарушения церемонии, тем более их поразило, что Батый так среагировал на совершенно невзрачный предмет,
напоминающий короткую дубинку, без позолоты и драгоценных камней. Батый же, схватив пистолет, передёрнул затвор и заметив, что пистолет не заряжен, несколько успокоился, довольно не спеша, одел на себя ремень и засунул пистолет в кобуру. После этого он поглядел на свой трон и передумал на него садиться. Более того, он жестом приказал всем присутствующим покинуть помещение, что они и выполнили.
– Спасибо, за подарок! – сказал Батый. Сейчас он выглядел уже не так важно, как на троне. В его глазах появились живые искорки, и он даже улыбнулся. Сартак тоже соскочил с трона и схватил карандаши и рисовальный блокнот. Сошла к нам и Боракчин, заметив, что лёд недоверия и обиды растаял. Тургауды делали вид, что их ничто не занимает. Батый вытащил из коробки и зарядил в обойму 8 патронов.