Книги

Прикосновение тьмы

22
18
20
22
24
26
28
30

Он остановил ее, положив свою руку на ее. Его прикосновение было электрическим, и она задохнулась, быстро отстраняясь.

— Нет, — сказал он почти повелительно, и Персефона посмотрела на него.

— Прошу прощения?

— Я хотел сказать, что еще не научил тебя играть.

Его голос понизился, и это было завораживающе. — Позволь мне.

Было ошибкой удерживать его взгляд, потому что невозможно было сказать «нет». Она сглотнула и сумела расслабиться.

— Тогда научи меня.

Его глаза прожгли ее, прежде чем упасть на карты. Он перетасовал их, объяснив: — Это покер. Она отметила, что у него изящные руки и длинные пальцы. Он играл на пианино? — Сыграем в пять карт и начнем со ставки.

Персефона посмотрела на себя — она не захватила с собой клатч, но мужчина быстро сказал: — Тогда ответ на вопрос. Если я выиграю, ты ответишь на любой мой вопрос, и если ты выиграешь, я отвечу на твой.

Персефона поморщилась. Она знала, о чем он собирается спросить, но отвечать на вопросы было гораздо лучше, чем потерять все свои деньги и душу, поэтому она сказала: — Идёт.

Эти чувственные губы изогнулись в улыбке, которая углубила морщины на его лице, что только сделало его более привлекательным. Кто был этот человек? Она подумала, что могла бы спросить его имя, но ей не хотелось заводить друзей в Невернайт.

Он объяснил, что в покере существует десять различных рейтингов, самый низкий-старшая карта, а самый высокий- флэш-рояль. Цель состояла в том, чтобы получить более высокий ранг, чем у другого игрока. Он объяснил и другие вещи, такие как чек, фолд и блеф.

— Блеф?

— Иногда покер-это просто игра в обман…особенно когда ты проигрываешь.

Аид раздал каждому из них по пять карт. Персефона посмотрела на свою руку и попыталась вспомнить, что он говорил о разных рангах. Она раскрыла карты, и мужчина сделал то же самое.

— У тебя пара королев, — сказал он. — А у меня фулл-хаус.

— Итак…ты победил.

— Да, — ответил он и тут же потребовал свою награду. — Против кого восстание?

Она криво улыбнулась. — Моя мама.

Он поднял бровь. — Почему?