Персефона так долго пыталась представить себе мир, где нет Лексы, а теперь она поняла – это время пришло. Этот мир вот-вот должен был начаться.

– Я буду приходить к тебе каждый день, – пообещала она. – Пока мы снова не станем лучшими подругами.

– Я знаю, – голос Лексы надломился.

Персефона закрыла глаза, пытаясь сохранить в памяти ощущение объятий ее лучшей подруги, ее тепло, прикосновение ее рук.

– Я тебя люблю, – прошептала Персефона.

– Я тоже тебя люблю.

Когда они отступили друг от друга, Танатос взял Лексу за руку, и Персефона смотрела, как они пошли по каменистой дорожке к Лете. Спустя некоторое время они с Аидом вернулись во дворец. Он убедил ее отдохнуть, и богиня устроилась в уютной постели Аида.

Проснувшись, Персефона уже не могла вспомнить, как уснула. Она поднялась, измотанная, и пошла искать Аида. Тот оказался у камина в кабинете. Стоял, держа руки за спиной, и свет камина освещал его лицо, делая его еще серьезнее и суровее. Он казался глубоко погруженным в мысли, но, когда она вошла в комнату, напрягся.

Чувство вины накрыло ее волной, и она поняла, что он ждет от нее гнева и обвинений.

– Ты в порядке? – спросила она, когда он не повернулся к ней.

– Да, – ответил он. – А ты?

– Да. – И это была правда. Ей было лучше, несмотря на понимание, что Лекса умерла и что ей придется испить из Леты.

Персефона шагнула к нему.

– Аид. – Она дождалась, пока он повернет к ней лицо. – Спасибо тебе за сегодняшний день.

Он едва заметно улыбнулся и снова посмотрел на огонь.

– Не за что.

Она положила ладонь ему на руку. Он опустил взгляд на ее руку, а потом встретился с ней глазами.

– Есть – за все.

Он повернулся к ней всем телом, и их губы слились воедино. После продолжительного поцелуя Аид уложил ее на пол и вошел одним быстрым, решительным толчком.

– Ты был прав, – прошептала Персефона. Она имела в виду смерть Лексы. У богини перехватило дыхание, пальцы переплелись с его волосами.