А вот этого я уже не ожидала. Капитан ловко схватил и меня. Прижал к постели и запеленал в свою чистую рубашку.

– Полежи здесь спокойно до моего возвращения, детка.

– Эдвард! Но, Эдвард, заклинаю тебя…

– За себя молись, милая. Когда вернусь, ты мне подробно расскажешь и про его гнездо, и за какие такие перья он тебя трогал…

Я хотела еще просить его отпустить несчастного Питера. Хоть бы он его завернул в рубашку, а не меня. Но не успела больше ни слова произнести, как дверь за ушедшим из каюты Ястребом захлопнулась. Все, оставалось сосредоточить мысли на молитве. За крепкие крылья Питера. Хоть бы, хоть бы, хоть бы… А через полчаса пришел назад Эдвард. Не сказала бы, что выглядел счастливым. И на нем приметила мокрый камзол. Он понял мой взгляд, и заговорил:

– Да, начинается шторм. Небо уже затянуло, и пошел дождь. Так получается, что мы не сможем увеличить скорость судна, Эль. Но ты не беспокойся. Все будет хорошо. И непогода не продлится долго, и буря не будет опасной, и завтра наверняка догоним Медузу, а там…

– А Питер? Он сможет добраться невредимым до своего острова?

– А про этого самца, предложившего тебе гнездо, я слышать ничего не желаю! – Сказал он, словно все слова, им произнесенные, состояли сплошь из шипящих. – Ты поняла меня, милая?

Знала я этот проникновенный шепот, потому и притихла. А Эдвард стянул с себя мокрую рубаху и начал интенсивно обтираться полотенце.

– И просвети меня, Эль. Я раньше ничего общего с птицами не имел. У меня даже канарейки в детстве не было. Так не подскажешь ли, как надо ухаживать за попугаичихами?

– Ты серьезно? Собрался вить гнездо? – Как ни велики были мои переживания за белого попугая, но тут не удержалась от колкости.

– Не в том смысле, детка. Я вообще про птенцов еще ни разу не задумался. Имею в виду, чем кормить-то мне тебя? А то, вдруг не доживешь до обратного превращения?

– Не волнуйся. Меня Питер покормил. – Знала же, что такие слова вызовут сноп искр из желтых глаз, но не удержалась. Очень уж обидным показалось высказывание про то, что указало мне крах надежд на семейную жизнь с этим мужчиной. – Видал когда-нибудь, как это делают птицы? Из клюва в клюв!

– Дьявол! И правильно я сделал, что выбросил этого хохлатого за борт. Эй, эй! Не заводись! Без камня на шее бросил. И не в воду, а в воздух. Если он такой крепкий мужик, что собрался выводком желторотых птенцов обзавестись, то справится и до берега дотянет. И знаешь, мне расхотелось говорить про птиц вообще. Я их нисколько не понимаю. Никто же не неволит, а они строят гнезда, силы тратят, а потом еще впрягаются в кабалу с детьми…

– Развяжи меня! Что смотришь? И думать тут не о чем – птицам нельзя долго быть связанными. Круговой обмен крови и прочее…

– Не дергайся. Я сейчас. Только скажи, что глупостей делать не станешь.

– Ты имеешь в виду, что остаться с тобой, а не лететь за Питером, это правильно?

– Единственно верное решение. Так как?..

– Развязывай.

Далее Эдварда потянуло на размышления вслух. А я заподозрила, что очень сильно был уязвлен моим добрым дружественным отношением к белому попугаю, вот и решил отыграться. Иначе, отчего касался темы любви, брака и семьи, отвергая в чистую для себя лично возможность первого, второго и третьего. Ага! Заметил, негодяй, как я хохлилась, вот и разошелся. И словеса развел за приятным занятием к тому же: кок ему ужин принес. Убрал с того самого блюда, догадывалась, следы муки и мои выпавшие перья и принес.