— Да, именно эти факты нам известны, — ответила Мария.

— Если предположить, что эти кореллы и те дети, которых нам с Чаком «посчастливилось» встретить на «объекте» — один и тот же вид, то очевидно, что эти кореллы вполне обучаемы, а значит, интеллект этих существ сохранен.

Меня внимательно слушали, и я развил свою мысль:

— Выходит, те дети, которых находят в пустоши еще маленькими и уводят в рабство, вполне сохранны в интеллектуальном смысле. А значит, имеют определенные навыки социализации — либо врожденные, либо приобретенные посредством нейропрограммирования. Мы же с Чаком встретили уже перешагнувших барьер дикости или, если иначе, барьер социализации детей.

— К чему ты клонишь, Герман? — не понял доктор Боровский.

— Я хочу сказать, что среди вас нет неправых. Те особи, которых встретили мы, уже одичали. Их жизнь, как бы это дико ни звучало, уже не имеет смысла. В ней нет разумной искры. Нет места созиданию и обучению. Время упущено. Над логикой, разумом и креативностью возобладали дикость, инстинкты и сила. Именно поэтому, отчасти прав Егор. Но, если взять недавно рожденных особей, — я пожал плечами, — то кто знает, что можно вылепить из только что вылупившегося небесного детеныша? И тут правы Мария и доктор.

— Получается, — попытался подытожить Ковалев, — нам необходимо провести эксперимент?

— Именно, товарищ майор. Нам нужно взять несколько свежих экземпляров и попытаться поработать над их воспитанием. Была бы в моем распоряжении лаборатория «Магеллана», я бы разобрал их ДНК по кирпичику, кислота к кислоте, но у меня сейчас связаны руки.

— Причем, скорее всего, связаны за спиной, — с сарказмом сказал доктор Боровский.

— Постараемся исходить из того, что есть. Только тогда мы сможем с уверенностью говорить о месте этих существ в нашем мире.

— Местные работорговцы уже четко определили их место, — заметил Ковалев.

— Мы выше этого, — ответил я. — На наши плечи ложится серьезный груз ответственности. Мы должны определиться со статусом этих небесных детей. Должны определить их место под солнцем. Не забывайте, таких баз по всей Земле может быть множество. И после того, как мы поймем наверняка, разумны они или нет, нам нужно будет решить самые трудные морально-этические задачи. Как донести до местного населения мысль о том, что есть и порабощать этих детей — плохо. И второе — нам самим нужно понять, как относиться к этим детям.

Все уставились на меня, не совсем понимая, что я имею в виду. Я встал и прошелся перед своими слушателями:

— Как думаете, когда «небесные люди» сеяли жизнь на этой планете, они задумывались о коренном населении? Не их ли рук дело эти катаклизмы, уничтожившие девяносто процентов жизни на Земле? Если это так, то там, под землей — наш враг. Опасный и заклятый враг. Это армия, которую оставили тут до поры до времени наши враги. И рано или поздно эти враги вернутся, чтобы возглавить эту армию.

Судя по реакции, под таким углом на проблему «небесных детей» никто из присутствующих не смотрел. Повисла тяжелая пауза, которую прервал голос Саши Репей:

— Подлетаем, товарищ полковник!