— Отвалится — пришьешь, — попробовал пошутить мрачный дракон, но капельки пота, выступившие на лбу, сказали мне больше слов.

— Дай посмотреть.

Рик с сомнением покосился в мою сторону и все-таки повернулся, неловко облокотившись о бок кошки. Алис раздраженно махнула хвостом, но стерпела. Неуклюжими из-за перевязки пальцами (одно слово, двое калек) я начала осторожно отдирать присохшие бинты. Кольцо зацепилось за ткань, я слишком сильно потянула, и меченый заскрипел зубами. Говорила же, только проблемы от этих украшений.

— Прости, — я быстро сняла перстень, сунула в ладонь северянину. — Подержи пока.

Рана даже в полутьме шалаша выглядела отвратительно, несмотря на то, что я поделилась с драконом энергией своей ауры. Хорошо поделилась. Царапина на груди превратилась в едва заметный белесый шрам. Глубокий разрез на ноге затянулся бурой коркой, еще причиняя беспокойство, но не внушая опасений — зарастет со временем. Даже опухоль на лице почти спала — лишь горбинка на носу напоминала о переломе. И только рана на плече мне решительно не нравилась. Рваные края снова разошлись, выступили кровь и гной. Кожа вокруг воспалилась, багровые полосы потянулись по руке — первые признаки заражения. Я в тревоге закусила губу. Как бы глупая шутка Рика не оказалась правдой.

На дне маленькой фляжки еще плескались остатки спиртового настоя, которым я смочила тряпку.

— Осторожнее! — Рик дернулся от легкого прикосновения.

— Терпи! — отозвалась я, тщательно прочищая рану. Передумала. — Нет. Лучше говори.

— О чем?

— Да хоть сказку расскажи, — бездумно предложила. Какая разница, о чем? Лишь бы отвлекся.

Очередная вспышка молнии на миг высветила наши лица. Раскат грома, прогрохотавший через пару секунд, заставил содрогнуться землю. Сильный порыв ветра, налетевший следом, качнул макушки деревьев, пошатнул шалаш, напомнив о ненадежности нашего убежища. По земле, приминая траву, забарабанили мелкие градины. Гроза набирала силу.

— Среди путников северных краев ходит легенда о призрачном тереме, — голос дракона то и дело срывался на свист и шипение. — Не раз видели в глухой чащобе окно, светом домашнего уюта манящее. Иные песню женскую слышали, отдых и стол обещавшую…

Я закончила накладывать мазь. Приготовила нитку с иголкой. Собственные руки, упакованные в перчатки из бинтов, казались чужими и неловкими. Рик старался не шевелиться, чтобы лишний раз не мешать мне, но я представляла, каких усилий ему стоило бороться с болью: расширенные зрачки и испарина, покрывающая кожу, выдавали дракона.

— Любопытные да отчаянные, кто в окно заглянуть отважился, говаривали, будто видели комнату светлую, деревянную, да стол яствами накрытый, да постель крахмаленными простынями стеленную…

Как у северянина складно выходит баять! Почище, чем у иного сказителя! Я запретила себе отвлекаться, полностью сосредоточившись на ровных стежках. Не сложнее, чем урок в Южном Храме. Правда, будущие целительницы тренировались на предварительно усыпленных заклинаниями свиньях… среди имевшихся зелий не оказалось ни обезболивающего, ни снотворного — похоже, Рик возвращал мои вещи по принципу, что на глаза попалось, то и взял.

— Но тех, кто на очарование женского голоса поддавшись али блюдами и сном в уюте соблазнившись, заночевать остались, не встречали более. И избы той ухоженной наутро не находили, а натыкались на пепелища и развалины, а временами и вовсе болота глухие…

— Все, — я туго затянула повязку, жалея, что не способна колдовать: с плетениями я была бы гораздо уверенней в благополучном исходе. Но, к сожалению, резерв по-прежнему оставался пуст. — Пальцы чувствуешь?

— Едва-едва. Какая же все-таки он тварь! Помнил, что я левша. Специально метил по ведущей руке.

— Прости. Если бы я только могла использовать магию…

— Выживу, — прошипел сквозь зубы меченый. — Не в первый раз.