— Ясно, без проблем, — кивнула я, уже начиная серьезно подозревать, что демон сомневается в моих умственных способностях. — Я все поняла, — сложила я руки на груди.
— Повтори, — окинув меня скептичным взглядом, потребовал Володя.
— Издеваешься? — принялась я злиться. — Я должна стоять на месте и никуда не сходить с него…
— Вот именно, — кивнул он. — Если тебе не будет угрожать кара небесная, ты не смеешь сдвигаться с этого места. Я не собираюсь искать тебя по всему Мраку. Если нарушишь запрет — останешься во Мраке навсегда. Понятно?
— Понятно, — насупилась я и слегка запоздало уточнила: — А мне может угрожать опасность?
— Тебе? — окинул он меня выразительным взглядом. — Едва ли, потому и уточнил. Тут скорее я за демонов переживаю, — хмыкнул Волозар и двинулся навстречу вельможе.
Я обиженно засопела, надеясь, что от моего пламенного взгляда полного негодования, демон хотя бы почешется. Но нет. Увы.
Какая наглость! Я семь лет почти одна в лесу живу, и ничего — живая. Что я, в каком-то Мраке пропаду? Тем более, демоны, насколько мне известно, настроены не агрессивно. Ну, почти. По крайней мере, те, кто со мной не знаком. Чего мне переживать? Кого я своим присутствием могу спровоцировать?
Понимая, что впервые предоставлена сама себе за время пребывания во Мраке, стала осматриваться и поняла, что не я одна проявляю любопытство: прохожие то и дело сбавляли шаг, провожая меня взглядами, а то и вовсе оборачиваясь. Вновь слышались шепотки «Живая… человечка… глазам не верю…».
Подобное я уже принимала как должное, потому просто проигнорировала и доброжелательно улыбалась. Но, мазнув взглядом по противоположной стороне мостовой, увидела три относительно невысокие и худощавые фигуры на фоне виденных мною демонов, которые замерли и неотрывно смотрели на меня. Внимание было пристальным, тем удивительнее, что это оказались демоницы. Первые на моей памяти. До этого момента я только с демонами мужчинами контактировала и… ну с мамой, но она не в счет. А тут три урожденные демоницы, которые проявляли ко мне явно нездоровый интерес.
Они смотрели на меня. Я на них. И чем больше смотрела, тем более тошно на душе становилось. Где-то даже обида на несправедливость, учитывая, что я полукровка, но с красотой и статью демониц мне, конечно же, не сравниться. Я себя дурнушкой никогда не считала, тем обиднее было задаться подобным унизительным вопросом на двадцать пятом году жизни, говоря о… демоницах!
Вспомнились и слова Володьки, относительно его предпочтений в женщинах. И стало совсем тоскливо, особенно когда сравнение было неутешительным для моей гордости.
За своими печальными мыслями, поняла, что демонессы все еще смотрят на меня с прежним пристальным интересом. И совсем не праздное любопытство читалось в их взглядах. Я даже оглянулась на всякий случай, вдруг и не ко мне такое внимание было. Но нет, за мной и не было ни кого.
Тем временем одна из очень красивых женщин демонической наружности склонилась к другой и довольно громко произнесла:
— Как думаешь, она?
— Конечно, она, — с уверенностью кивнула вторая с длинными каштановыми волосами и почти незаметными рожками. — Мне ее Ариманил именно так и описывал, — хмыкнула она, пока я судорожно вспоминала, почему имя «Ариманил» кажется мне таким знакомым.
Ариманил… Ариман… Аримчик!
Вспомнив «жертву режима» номер пять и то, каким испытаниями он подвергался на службе у меня, я судорожно сглотнула.
— Точно она, — подхватила блондинка с более выраженными рогами, которые были переплетены со сложной прической. — Рыжая, несуразная и достаточно непутевая, чтобы оказаться во Мраке, да еще и живой, — коротко, но точно охарактеризовала она меня. — Все в точности, как Азуриман говорил, — покивала третья демонесса, как-то связанная с Азуриком — моей самой первой жертвой… в смысле не моей, а режима… Но ты поди докажи трем демоницам, которые на голову выше меня, и в чьих демонических глазах читалась жажда расплаты на одну маленькую и несуразную меня.
— Ну, не знаю. Учитывая истерику Юраша сегодня, я ожидала увидеть что-то более… выдающееся и грозное, — с некоторым разочарованием окинула меня третья демоница с волосами пшеничного цвета, которые очень контрастировали со смуглой кожей и светлыми глазами. Из всей тройки рожки у нее были самыми выдающимися. — Верите, нет, но я его час отпаивала и успокаивала, пока он не угомонился и прекратил бормотать про «оно». А тут… Может, все-таки не она? Ее и трогать-то тревожно — того и гляди — сломается. Разве можно ее так бояться?