Я неловко улыбнулась, и по выражению недоумения в глазах Владыки, поняла, что выглядела так, словно нечаянно приняла тот самый отвар, после которого и клумбы удобрены, и думы прочищены.
— Я… — всхлипнула мама. — Тут… Ы-ы-ы… — пыталась она сформулировать, прерываясь на икоту и то, чтобы высморкаться в ту самую мантию, которую она не только носила, но уже и утерлась. Однако перепутала, и потянула мантию Владыки. Тот от подобного глаза расширил, мученически скривился, но переборол брезгливость и просто смирился, что его одежду используют в качестве носового платка.
Многофункциональная вещь — эта самая мантия. А то я думаю, на кой ляд в ней столько ткани, а тут вон что! И руки можно не о скатерть, а о подол мантии вытереть, и платок, и палатка при надобности… Удобно.
— Что ее так расстроило? — сдался Владыка, посмотрев на меня.
— Последние новости из нашей родословной, — потерла я нос, чтобы скрыть неловкость.
— Это какие?
— А Волод… Волозар не рассказывал? — в последний момент исправилась я. Володька удивленно поднял брови, а затем еле заметно покачал головой, увенчанную рогами. Заметила, что Владыка сейчас в человечьем обличье и сильно удивилась, так как, несмотря на то, что был ниже Володьки на голову и уже в плечах вдвое, да еще и на коленях перед ревущей супругой, менее внушительным на фоне демона не казался. Мощь! Прямо возгордиться родителем захотелось… если бы я не пребывала в шоке и была горделивой. — Мама, вроде как узнала, что ее покойная матушка, которая, предположительно, пала от руки чернокнижника, все это время была жива и здорова.
— Так это же хорошо, разве нет? — не понял Нималлар, и вздрогнул, когда моя мама в его руках завыла громче.
— Ну, а после выяснилось, что она и сама стала чернокнижницей, — вздохнула я медленно.
— Та-а-ак… — вздохнул Владыка, не забывая утешать свою супругу. — Хорошо, не проблема, мы ее найдем и обезвредим…
— Ох, не утруждайтесь, — махнула я рукой, стараясь не замечать, как мама уже истерично похрюкивает. — Она нас сама нашла.
— А вы что? — подозрительно прищурился Владыка, который не подозревал, что за кровожадный цветочек ему в дочери достался. — Вы же ее не убили?
— Нет! — запротестовала я. — Конечно, нет, — замотала я головой, смотря на Володьку в надежде, что он перехватит инициативу, потому что держать лицо уже не выходило. — Технически, мы ее не убивали. Возраст убил… наверное.
— Так она мертва? — терпеливо прикрыл демонический батюшка глаза.
— Трудно сказать… Учитывая печальную статистику смертности женщин нашего рода, я не могу сказать, сколько нам было отведено. Мам, а ты не в курсе? — поинтересовалась я и нарвалась на подвывание в районе подозрительно мокрого плеча Владыки. Вот и думай, сопли, слезы или слюни оставили такой выразительный отпечаток… Во всяком случае, я так же размышляла, когда оставляла подобные мокрые разводы на груди моего первого призванного демона.
— Волозар, — отчаялся Нималлар, подарив мне возможность выдохнуть, так как повторять историю второй раз, да еще и тому, в присутствии кого, я не знала, как себя вести, было совсем сложно. — Поясни.
— Чернокнижницей, которая охотилась на Дарину, оказалась Любава — мать Людмилы и, соответственно, бабка Дарины. Но проблема решена, и она более никому не угрожает: душа во Мраке, а тело Лесовик унес. Он позаботится и схоронит при надобности.
— Так вот с какой чернокнижницей вы разобрались, и с помощью чьей души прошли через Оракула и распределителя?
В ответ Волозар лишь безразлично пожал плечами, мол, все так, добавить нечего.
— Душа моя, но разве стоит так расстраиваться? Твоя мама умерла давно. То, что стало с ее душой, после перерождения в черную — уже никак нельзя соотнести с твоей родственницей. Это уже другой человек, даже существо.