Защитники Польши были разбиты, и вскоре стало очевидно, что полковники, которые управляли страной, должны будут сдаться. Гитлер имел все основания полагать, что они сделают это, и его условия, несомненно, подразумевали бы крупные территориальные потери для Польши, особенно, конечно, в западных районах страны, граничащих с Германией. Тем не менее, усеченная Польша, скорее всего, продолжала бы существовать, так же как после капитуляции в июне 1940 года Франции было позволено продолжать существовать в виде Вишийской Франции. Однако 17 сентября польское правительство внезапно бежало в соседнюю Румынию, нейтральную страну. Таким образом, Польша прекратила свое существование, поскольку в соответствии с международным правом не только военнослужащие, но и члены правительства воюющей страны должны быть интернированы при въезде в нейтральную страну на время военных действий. Это был безответственный и даже трусливый поступок, имеющий гнусные последствия для страны. Без правительства Польша фактически выродилась в своего рода ничейную землю — terra nullius, если использовать юридическую терминологию, — в которой побеждающие немцы могли делать все, что им заблагорассудится, поскольку не с кем было вести переговоры о судьбе побежденной страны.

Эта ситуация также давала Советам право вмешиваться. Соседние страны могут занять потенциально анархическую «ничейную землю»; более того, если бы Советы не вмешались, немцы, несомненно, заняли бы каждый квадратный дюйм Польши со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вот почему в тот же день, 17 сентября 1939 года, Красная Армия вошла в Польшу и начала занимать восточные пределы страны, вышеупомянутую «Восточную Польшу». Конфликта с немцами удалось избежать, поскольку эта территория входила в советскую сферу влияния, установленную пактом Молотова-Риббентропа. То тут, то там немецкие войска, проникшие на восток от демаркационной линии, вынуждены были отступать, чтобы освободить место для бойцов Красной Армии. Где бы они ни вступали в контакт, немецкие и советские военные вели себя корректно и соблюдали традиционный протокол. Иногда это было связано с какой-то церемонией, но уж точно никогда не было никаких общих «парадов Победы».

Поскольку их правительство превратилось в прах, польские вооруженные силы, которые продолжали оказывать сопротивление, фактически превратились в нерегулярные силы, в партизан, подверженных всем рискам, связанным с этим статусом. Большинство польских армейских частей позволило, чтобы их разоружили и интернировали силы Красной Армии, но иногда сопротивление действительно оказывалось, например, войсками под командованием офицеров, враждебных Советам. Многие такие офицеры служили в ходе русско-польской войны 1919–1921 годов и, как утверждается, совершали военные преступления, такие как казнь военнопленных.

Многие польские солдаты и офицеры были интернированы Советами в соответствии с нормами международного права. В 1941 году, после того как Советский Союз был вовлечен в войну и поэтому больше не был связан правилами, регулирующими поведение нейтральных стран, эти люди были перевезены в Великобританию (через Иран), чтобы снова вступить в бой против нацистской Германии — на стороне западных союзников. Между 1943 и 1945 годами они внесли большой вклад в освобождение значительной части Западной Европы (гораздо более трагическая участь постигла польских военных, попавших в руки немцев). Среди тех, кто получил выгоду от оккупации восточных территорий Польши советами, были и евреи. Они были перевезены вглубь Советского Союза и таким образом избежали судьбы, которая ожидала бы их, если бы они все еще находились в своих местечках, когда немцы появились там в качестве завоевателей в 1941 году. Многие из них пережили войну и впоследствии начали новую жизнь в США, Канаде и, конечно же, Израиле.

Оккупация «Восточной Польши» была проведена правильно, то есть по нормам международного права, поэтому эта акция не являлась нападением на Польшу, как слишком много историков и политиков пытаются это представить, и уж точно не «нападением в сотрудничестве с нацистско-немецким союзником». Советский Союз не был союзником нацистской Германии, заключив с ней пакт о ненападении, и не стал ее союзником из-за своей «оккупации» «Восточной Польши». Гитлеру пришлось терпеть эту «оккупацию», но он, конечно, предпочел бы, чтобы Советы вообще не вмешивались, чтобы он мог захватить всю Польшу. В Англии Черчилль публично выразил свое одобрение Советской инициативе 17 сентября — именно потому, что она помешала нацистам полностью завоевать Польшу. То, что эта инициатива не представляла собой нападения и, следовательно, не была актом войны против Польши, также ясно вытекало из того факта, что Великобритания и Франция, формальные союзники Польши, не объявили войну Советскому Союзу, как они, несомненно, сделали бы в противном случае. И Лига Наций не вводила санкций против Советского Союза, что произошло бы, если бы она сочла это подлинным нападением на одного из своих членов.

С советской точки зрения, оккупация восточных пределов Польши означала восстановление части ее собственной территории, утраченной из-за российско-польского конфликта 1919–1921 годов. Правда, Москва признала эту потерю в Рижском мирном договоре, положившем конец этой войне в марте 1921 года, но Москва продолжала искать возможность вернуть «Восточную Польшу», и в 1939 году эта возможность материализовалась и была использована. За это можно «клеймить» Советский Союз, но в данном случае нужно «клеймить» и французов, например, за то, что они вернули себе Эльзас-Лотарингию в конце Первой мировой войны, поскольку Париж признал потерю этой территории в мирном договоре, заключенном во Франкфурте, положившем конец франко-прусской войне 1870–1871 годов.

Более важным является тот факт, что оккупация — или освобождение, или воссоединение, как бы это ни называлось — «Восточной Польши» предоставила Советскому Союзу чрезвычайно полезный актив, который на жаргоне военной архитектуры называется «glacis», то есть открытое пространство, которое атакующий должен пересечь, прежде чем достичь оборонительного периметра города или крепости. Сталин знал, что, независимо от пакта, Гитлер рано или поздно нападет на Советский Союз, и это нападение действительно произошло в июне 1941 года. В то время гитлеровское войско должно было начать свою атаку с начальной точки, расположенной гораздо дальше от важных городов в центре Советской страны, чем это было бы в 1939 году, когда он уже стремился начать эту войну.

Благодаря пакту о ненападении стартовые точки для нацистского наступления 1941 года находились на несколько сотен километров дальше к западу и, следовательно, на гораздо большем расстоянии от стратегических целей в глубине Советского Союза. В 1941 году немецкие войска были остановлены в двух шагах от Москвы. Это означает, что без заключения пакта о ненападении они, безусловно, взяли бы этот город, что, возможно, заставило бы Советы капитулировать.

Благодаря пакту Молотова-Риббентропа Советский Союз получил не только ценное пространство, но и ценное время, а именно дополнительное время, необходимое для подготовки отражения немецкого нападения, которое первоначально планировалось на 1939 год, но было отложено до 1941 года. В период с 1939 по 1941 год на дальний край Урала было переброшено много критически важных объектов инфраструктуры, прежде всего заводы по производству всевозможной военной техники. Более того, в 1939 и 1940 годах Советы имели возможность наблюдать и изучать войну, которая бушевала в Польше, Западной Европе и в других местах, и, таким образом, извлекать ценные уроки о современном, моторизованном и «молниеносном» стиле наступательной войны Германии — блицкриге. Советские стратеги узнали, например, что сосредоточение основной массы своих вооруженных сил для оборонительных целей прямо на границе было бы фатальным, и что только «глубокая оборона» давала возможность остановить нацистский «паровой каток». В частности, благодаря извлеченным урокам Советскому Союзу удастся — правда, с большим трудом — пережить нацистское нападение в 1941 году и в конечном итоге выиграть войну против этого могущественного врага.

Чтобы дать возможность защитить Ленинград, город с жизненно важной военной промышленностью, Советский Союз предложил соседней Финляндии осенью 1939 года обменять территории, что привело бы к смещению границы двух стран дальше от города. Финляндия, союзник нацистской Германии, отказалась, но в результате «Зимней войны» 1939–1940 годов Москве в конечном итоге удалось добиться этой модификации границы. Из-за этого конфликта, который действительно был агрессией, Советский Союз был исключен из Лиги Наций. Но в 1941 году, когда немцы напали на Советский Союз с помощью финнов, и им пришлось осаждать Ленинград в течение нескольких лет, эта корректировка границы позволила городу пережить это испытание.

Не Советы, а немцы взяли на себя инициативу в переговорах, которые в конечном итоге привели к пакту. Они сделали это потому, что ожидали получить таким образом преимущество — временное, но очень важное преимущество, а именно нейтралитет Советского Союза в то время как вермахт атаковал сначала Польшу, а затем Западную Европу. Но нацистская Германия также получила дополнительную выгоду от коммерческого соглашения, связанного с пактом. Рейх страдал от хронической нехватки всех видов стратегического сырья, и эта ситуация угрожала стать катастрофической, когда, как и следовало ожидать, британское объявление войны приведет к блокаде Германии Королевским флотом. Эта проблема была нейтрализована поставкой Советами таких продуктов как нефть, оговоренной в соглашении. Неясно, насколько важными на самом деле были эти поставки, особенно поставки нефти: не очень важные, по мнению некоторых историков; чрезвычайно важные, по мнению других. Тем не менее, нацистская Германия продолжала в значительной степени полагаться на нефть, импортируемую — в основном через испанские порты — из Соединенных Штатов, по крайней мере, до тех пор, пока Дядя Сэм не вступил в войну в декабре 1941 года. Летом 1941 года десятки тысяч нацистских самолетов, танков, грузовиков и других военных машин, участвовавших во вторжении в Советский Союз, все еще в значительной степени зависели от топлива, поставляемого американскими нефтяными трестами.

Хотя неясно, насколько важной была поставляемая Советами нефть для нацистской Германии, несомненно, что пакт требовал от немецкой стороны ответных действий: поставлять Советам готовую промышленную продукцию, включая современное военное оборудование, которое использовалось Красной Армией для модернизации своей обороны против немецкого нападения, которого они ожидали рано или поздно. Это было главной причиной беспокойства для Гитлера, который поэтому стремился начать свой антисоветский крестовый поход как можно скорее. Он решил сделать это, даже несмотря на то, что после падения Франции Великобритания была далеко не списана со счетов. Следовательно, в 1941 году немецкому диктатору придется вести войну на два фронта, которой он надеялся избежать в 1939 году благодаря своему пакту с Москвой, и он столкнется с советским противником, который стал намного сильнее, чем в 1939 году.

Сталин подписал пакт с Гитлером, потому что архитекторы умиротворения в Лондоне и Париже отвергли все советские предложения сформировать общий фронт против Германии. А умиротворители отклонили эти предложения, потому что они надеялись, что Гитлер пойдет на восток и уничтожит Советский Союз — выполнит работу, которую они стремились для него облегчить, предлагая ему «трамплин» в виде чехословацкой территории. Практически очевидно, что без пакта Гитлер напал бы на Советский Союз в 1939 году. Однако из-за пакта Гитлеру пришлось ждать два года, прежде чем он, наконец, смог начать свой антисоветский крестовый поход. Это дало Советскому Союзу дополнительное время и пространство, что позволило улучшить его оборону ровно настолько, чтобы пережить натиск, когда Гитлер, наконец, отправил своих псов войны на Восток в 1941 году.

Красная Армия понесла страшные потери, но в конечном итоге сумела остановить нацистский натиск. Без этого советского успеха, названного историком Джеффри Робертсом «величайшим подвигом оружия в мировой истории», Германия, скорее всего, выиграла бы войну, потому что она получила бы контроль над нефтяными месторождениями Кавказа, богатыми сельскохозяйственными землями Украины и многими другими богатствами обширной Земли Советов. Такой триумф превратил бы нацистскую Германию в непобедимую сверхдержаву, способную вести даже длительные войны против кого угодно, включая англо-американский альянс. Победа над Советским Союзом дала бы нацистской Германии гегемонию над Европой. Сегодня на континенте вторым языком был бы не английский, а немецкий, а в Париже модники прогуливались бы по Елисейским полям в австрийских кожаных штанишках.

Без пакта 1939 года, таким образом, освобождение Европы, включая освобождение Западной Европы американцами, британцами, канадцами и т. д., никогда бы не произошло[33]. Польша бы не существовала; поляки были бы «недочеловеками», крепостными «арийских» поселенцев в германизированном Остланде, простирающемся от Балтики до Карпат или даже Урала. И польское правительство никогда бы не отдало приказ об уничтожении памятников в честь Красной Армии, как это было недавно, не только потому, что не было бы Польши и, следовательно, польского правительства, но и потому, что Красная армия никогда бы не освободила Польшу, и эти памятники никогда бы не были установлены.

Представление о том, что пакт Гитлера-Сталина, якобы, «спровоцировал Вторую мировую войну» — хуже мифа, это откровенная ложь. Верно как раз обратное: этот пакт был предпосылкой счастливого исхода из адской войны 1939–1945 годов, то есть разгрома нацистской Германии.