Веселина такая перспектива порадовала. Не любил он преждевременно покидать городов, замков, селений. Человеческих, мутантских — не суть важно. Этнография тем и сильна, что позволяет охватить культуру в целом, а не просто составить перечень фрагментарных фактов, случайно попавшихся на пути. Если не обошёл как следует населённого пункта, то получается, и зря его посещал — так ему всегда казалось.

Хорошо, что появилась возможность посмотреть Березань без спешки. Поспешишь — коллег насмешишь, как говорят этнографы. Что характерно, из ряда запланированных на этот день исследовательских встреч с аборигенами — мало какая прошла безупречно. Первый блин всегда комом, особенно же — когда наскоро замесили тесто.

Единственную деревянную скульптуру в Березани Панайотов и Грдличка нашли почти сразу за частоколом, на рыночной площади — как, собственно, и обещал Закусило. Прибитая гвоздями к ветке мутант-дерева, над овощными рядами висела витрина с кочанами капусты. Сверху на ней кто-то не в меру набожный установил статуэтку девы Марии.

Статуэтка — явно католическая. Сразу ясно, что попала она сюда издалека, вовсе не из православного мира, среди которого-то и расположен Дебрянский ареал. Веселин предположил, что мутанты похитили её в одном из католических храмов Чернобыльщины.

— Да, напоминает католическую скульптуру, — признал Грдличка, — но не будем торопиться. Не мне вам рассказывать, как часто внешне похожие феномены оказываются разного происхождения. Как там зовут местного резчика по дереву: Ванидло? Спросим у него, не его ли это изделие.

Ну да, спросим. Отчего бы не спросить?

Ванидло — ещё один краснолицый мутант — отличался от соплеменников только разве по запаху. Жил он в хижине на самом дальнем краю Березани, практически на берегу болота, которое именно в этой стороне выглядело гораздо чище, даже напоминало озеро. В чистой озёрной воде под самым двором, да не помыться? Наверное, мутанта удерживал от омовения какой-то сугубый обет.

— Статую на торгу? Да, это я работал! — согласился Ванидло. — Что она означает? Ну, это ж просто для красоты. Какая дева Мария? Не слыхал я о такой деве. Говорю же — для красоты. Просто баба в плаще. Чтоб красиво.

Веселина утверждения скульптора ничуть не убедили, зато Грдличка вовсю кивал. И не из вежливости. Казалось бы, ему ли не встречать раньше таких статуэток девы Марии? Да в Праге они — в каждом костёле! И можно ли не слышать, что претендент на авторство не может связать со своим изделием ни единого мало-мальски определённого смысла. «Чтоб красиво» — и всё тут. Однако, Грдличка упрямо поддерживал идею «автохтонности» статуэтки, приписывал ей статус «культурного памятника мутантов» — уже вопреки всякой очевидности.

— Ну допустим, — вздохнул Веселин, когда мнения исследователей окончательно разделились, — статую на торгу оставим в покое. Скажите, Ванидло, нет ли у вас других каких изделий? Из мастерской скульптора, так сказать, — а сам-то лелеял заднюю мысль: как представит мутант другие скульптуры, можно будет запросто сравнить с «девой Марией» их стиль исполнения. Тут уж незадачливому «автору» не отвертеться.

Но у скульптора не оказалось других работ. То есть, Ванидло, не будь простаком, с упорством убеждал:

— Статуэток-то наделано много, но себе не оставил. А зачем? Всё продал. Нет, не в Березани — в Столичную Елань продал. Думал остаток раздарить, но они всё купили. Даже ещё просили. Скульптур им там сильно не хватает. Зачем? Ну, как зачем… Чтоб красиво!

С тем же успехом Ванидло стал и незаурядным вышивальщиком. Нашлась у него в хижине салфетка, вышитая крестиком.

— Последняя, — сказал он, — остальные раскупили.

Веселин ему не больно поверил, ведь не мужское занятие салфетки вышивать. Впрочем, кого-кого, а женщин — и не только у Ванидла в хижине, но и во всём селении Березань — что-то до сих пор ни разу не встретилось. Прячут их, что ли? Или выселили жить отдельно?

На всякий случай узор салфетки Веселин наскоро срисовал себе в блокнот, а Грдличка — тот её вышивкой так впечатлился, что даже купил. Деньги в Березани никакие не ходили, но антрополог не зря запасся стеклянными бусами и сладким печеньем. В общем, только называется «купил», на самом деле — выменял.

— Вот и раскупили мою последнюю салфетку! — горестно воскликнул Ванидло. — Что мне теперь делать? — и заплакал. Видно таков был его ритуал проводов ремесленных изделий покупателям.

— Что делать? Новую вышивать! — посоветовал Веселин.

После ночёвки у Ребят-из-Заслона в путь собрались не спеша, тронулись только к обеду. Ведь и легли под утро, а всю ночь обсуждали с атаманом Соколом «политическую ситуацию».

Ополченцы Заслона — они не только всякий раз оружия просят, они и порассказать могут много чего. Большинство боестолкновений с мутантами приходится на их долю. Оно и не удивительно, учитывая более тесное соседство и непримиримость — её только Заслон и может себе позволить.