— Да, для мамонта маловат, — подтвердил и капитан Багров, так как этнокартограф, кажется, обращался к нему, приглашая поучаствовать в обсуждении. И невольно улыбнулся.

По дороге навстречу БТРу бежала бурая полуоблезлая свинья — чертырёхглазая, с рылом несколько набекрень, как водится у животных-мутантов. Тощая, зато мускулистая. И здоровенная — но по свиным меркам. Если мамонта не ждать, скажешь: вот так могучий кабанище! Но, судя по миролюбивым повадкам, именно свинья, не кабан. Тот бы сходу набросился на бронемашину, а эта — нацеливалась пробежать мимо. Не усмотрела в ней ни соперника, ни угрозы.

— Мамонт ростом с гору? Да ведь это поросёнок! — покатился со смеху Горан. — Придурковатая четырёхглазая свинюка! — последние слова он выговорил особенно тщательно; видно, специально тренировался ругаться по-русски и гордился достижениями.

— Нам присылали целого мамонта, а дошла свинья! — прыснул и Зоран. — Где же остальное?

Кто это им присылал мамонта?

Поразмыслить не удалось, так как гогот словенцев привлёк внимание четырёхглазой. Она обернулась и недовольно повела надорванным пятачком. Миролюбива, но — до некоторых пределов. Моральное насилие — оно и свинье не по нраву.

Миг — и тварь уже атаковала переднее колесо. Удар, ещё удар — шина пошла клочьями. Никакая самоподкачка не спасёт. Ишь, как раздразнили животину чёртовы словенцы!

— Машина, стой! — крикнул капитан. — Хрусталёв, Мамедов, оружие готовь!

Водитель Калинин с перепугу не только остановил БТР, но и заглушил мотор. И к лучшему — в тишине команды быстрее дошли до стрелков. Ведь автоматчики-то на броне оба как раз отвернулись, отвлеклись — и как бы не на хрусталёвскую флягу с веселящим чаем…

— Слушаюсь, мой капитан! — хором откликнулись бойцы и скрежетнули предохранителями на своих АКМ.

Но прежде Хрусталёва с Мамедовым оружие выхватили братцы Бегичи. Те ещё супермены! Добро бы у них нашлись автоматы, а так — пистолетики. Детские игрушки против животного-мутанта. С невысокой убойной силой, зато работали не шумно — стволы украшали глушители.

Пока свинюка расправлялась со вторым колесом (БТР покачнулся и немного осел, когда из изувеченной шины вышёл воздух), словенские учёные украшали её облезлую спину одинокими красными отметинами. Пух! Пух! — звучали выстрелы, а Мамедов и Хрусталёв только подбирались, чтобы сработать наверняка и не задеть очередями близнецов.

— Эй, Бегичи — отставить стрельбу! — гаркнул Багров.

Ноль реакции.

Пули Горана и Зорана взбесили свинью не на шутку, потому она вдруг перестала терзать третью шину и — что прежде с её сородичами случалось нечасто — вспрыгнула на броню. Воспользовалась, как трамплином, стволом сухой сосенки на обочине — та удобно завалилась на чахлую крону мутантской лиственной ели, да и застряла в искривлённых ветвях.

Ловкая догадливая тварь ухитрилась напрыгнуть на этот импровизированный мосток, а уж оттуда оттолкнулась — и шасть на БТР пред светлы очи близняшек с пистолетами. Не ждали? А пора бы иметь в виду: звери-мутанты отчебучивают и не такое.

Скользя копытцами по металлу, свирепая бестия шлёпнулась брюхом, но тут же вскочила. Словенцы заторопились с выстрелами, а им бы лучше — сматываться. Заодно бы открыли линию огня для Мамедова с Хрусталёвым.

— Бегичи! А ну спрыгнуть на дорогу! — потребовал Багров. Думал прогнать с брони. Счас!

Не тут-то было. Зоран Бегич ещё суетливо нажимал на спусковой крючок, целясь в прежнее положение твари, а та уже вогнала свои кривые кинжалы ему под бронежилет. Что называется, сам подставился.

— Зоран, ты чего?! — в панике возопил братец Горан, его трясущаяся рука направляла изящный ствол пистолета под немыслимыми углами к цели. Как бы не шмальнул в страдальца, а то и в автоматчиков у себя за спиной!