Ответ правильный, можно и поддержать.

— Бывает! — усмехнулся капитан. — Пока тварь не загнулась, ты чуток переволновался. В этом дело?

Шутов поспешно кивнул, теребя камуфляжную куртку, покрытую свежими бурыми пятнами — свиномедвежьей кровью.

Что ж, один из нелюбимых Суздальцевым воспитательных моментов успешно завершён. До будущего раза.

— Я… сделаю выводы, — с вежливостью пообещал Шутов.

— Сделаешь, — примирительно подтвердил Суздальцев, — а теперь-ка рассмотри остальную часть подземелья. Ту, где свежий воздух. В комнату с оружием не входи — вдруг растяжки? А ты нам с Нефёдовым ещё целым пригодишься. Всё понял?

— Слушаюсь, мой капитан.

Рядовой стал удаляться, вскоре его факел исчез за поворотом коридора. Остались только отсветы на тёмных каменных стенах. Странствовал на сей раз минут двадцать. Вернулся, доложил:

— Прошёл всё. Опасности нет. Дошёл до лежбища дохлой твари, живых там не осталось.

— Лежбище? — переспросил Суздальцев. — А что там?

— Там такой типа колодец, он на поверхность выходит, — объяснять Шутов немного затруднялся — помог себе жестами.

Ого! Яма? Яма, охраняемая «мутантскими догами» — свиньями на цепи. Здорово дело складывается, стоило что-то подобное предполагать. Значит, засекреченная яма — это колодец, ведущий в подземелья. И он сообщается с больничным бараком. Да, логично.

Жуткий зверь свиномедведь, оказывается, житель не подземелья, а открытого небу колодца. Подземелье же для него — так, охраняемая территория. В нём (в подземелье) две подвальные комнаты: одна с оружием, другая с жуткой коллекцией Пердуна. Которая с оружием, находится под защитой монстра, а которая с головами — защищена от самого монстра — крепкой решёткой. Прежде когда-то крепкой.

— Русских надо попросить отсюда вон, — повторил Пердун, ласково косясь на троих германцев, — обязательно надо. Но вот послушают ли русские простых мутантов? Сомневаюсь.

Самокритично, ничего не скажешь. И Каспар Вирхоф, как самый опытный и ловкий из германских разведчиков, первым попытался «разубедить» Пердуна:

— Простите нашу германскую наивность, но так далеко и она не простирается, — медоточивая улыбка скрасила возражение, — кое-что знаем и мы. Друг Пердун — далеко не простой мутант. Мутантов с такой героической историей — ещё поискать. Мы-то знаем… — Каспар с изящной гибкостью поклонился. — И русские с такой силой не могут не считаться.

Поклоны и лесть дошли по адресу. Пердун расцвёл, преисполнился значимости. Но о целях своих не забыл. Лидер Березани хитёр, уж это-то можно признать вовсе без лести.

— Вы правы, друзья германцы. Ваши слова — совершенно справедливы. Силу русские признают, сопротивляться не смогут. Всё так. Но, — Пердун помолчал, заполняя долгую паузу единственно урчанием кишечника, — как-то несолидно нам разговаривать с русскими военными лично. Понимаете? Не тот у них статус. Старше капитана — никого! И это — на переговорах с третьим лицом Дебрянского ареала!

— Вам нужны посредники, — нехотя признал Каспар, — да, мы понимаем.

— Нет! — покачал головой шеф мутантов. — Нам нужны успешные посредники. Вот чего мы ждём от вас, — признанных европейских специалистов. Вот чего! — Пердун поднял выше уровня плеч и нацелил в потолок толстый указательный палец.