— Сесиль, ты слишком много болтаешь.
— Да, знаю, — вздохнул Сесиль.
— Так, я же вроде собирался взять себе пирога. Схожу, что ли, обратно в дом, да попробую снова. Когда вернусь, давай поговорим на какую-нибудь другую тему?
— Что ж, давай, — услышал я, потом открылась дверная ширма. На миг я решил, что все ушли в дом, но потом понял, что папа с Сесилем до сих пор на крыльце и разговор ещё не закончен.
— Зря я так на тебя наехал, — сказал папа.
— Да ничего, — бросил Сесиль. — Ты прав. Я и впрямь слишком много болтаю.
— Да я и сам-то хорош. Во-первых, зря я тебе вообще рассказал про подозреваемого — да ещё ведь не предупредил, что об этом надо молчать. А ведь мог бы! Не сказать, что я такой весь из себя крутой коп. Подумал, что можно и прихвастнуть маленько. И чего вдруг, не знаю. Не иначе как хотел почувствовать себя профессионалом.
— И всё-таки лучше бы мне было помолчать.
— Давай забудем, а? И спасибо, что Нейшену врезал. Ты ведь не обязан был за меня впрягаться.
— Я ему врезал, потому что он меня довёл. А этот твой подозреваемый, Джейкоб. Думаешь, это всё-таки он?
— Нет. Не думаю.
— Он не опасен?
— Сейчас — нет. Наверно, просто выпущу его на волю, и пусть никто не узнает, кто это был.
— Прости, Джейкоб.
— Да ладно. Пойдём уже наконец возьмём себе по куску пирога.
10
По пути домой мы открыли в машине окна, и свежий октябрьский ветер наполнял салон запахом леса. Я набил желудок пирогом и лимонадом, устроился поудобнее на сиденье и радовался жизни. А думал я всё про Луизу Канертон — вдруг стало интересно, как она выглядит без платья. Эта мысль меня встревожила, и я постарался на ней не задерживаться. Но всё никак не шли из головы её грудь, её длинные ноги да то, каковы они должны бы быть на ощупь.
Наконец я стал молиться про себя богу, но всё время, пока молился, так и продолжал представлять её себе без одежды. Задумался, а видит ли её без одежды сам господь бог? Должно быть, видит. Нравится ли ему то, что он видит? Отдаёт ли он себе в этом отчёт? Разве он не сам её создал? И если так, зачем он создаёт некоторых некрасивыми?
Похоже, именно тогда (хотя в то время я этого ещё не осознавал) мои представления о боге и религии начали меняться и даже в каком-то смысле размываться.
Пока мы петляли через лес по раскисшей дороге, я стал клевать носом.