Но моему плану, каким бы дурацким он ни был, так и не суждено было осуществиться.

На следующий день папа отправился в парикмахерскую, а мне мама велела остаться дома с Том и помочь ей с закупоркой консервов. Мы трудились всё утро и ещё неплохо так проработали после обеда. Позже, днём, мама послала нас на улицу поиграть, а сама принялась расставлять овощи, которые мы закупорили, по шкафам.

Консервы мы хранили в стеклянных банках. Возни с этим много: сперва банки надо прокипятить, потом набить их заготовленными овощами, запечатать крышки парафином, расставить их нужным образом. Я был очень рад, что отделался ото всей этой канители. Мы с Том поиграли в догонялки на опушке леса и в конце концов сели отдохнуть под нашим дубом. Том уснула, как только опустилась на стул, а я пошёл напиться к колодцу. Я по-прежнему простраивал в уме план спасения Моуза, хотя начал уже задумываться, от чего такого я решил его спасать. Да и куда я его дел бы?

Вытянул ведро, напился воды из ковша и как раз, когда откладывал его в сторону, услышал, как к дому подъезжает автомобиль. Подумал, что это, вероятнее всего, папа — приехал домой пораньше, потому что посетителей сегодня было немного, так что я обогнул дом и пошёл поглядеть.

Оказалось, к дому подкатил обшарпанный чёрный «форд». Из него вышел человек в широкополой ковбойской шляпе серого цвета и с пистолетом в кобуре у пояса. Он стоял перед «фордом», выгнув вперёд правое колено, и ковырял землю носком правого сапога — точно так же, как и в первую нашу встречу. На человеке была рубашка с длинными рукавами, сами рукава были спущены и застёгнуты на все пуговицы. Вокруг шеи обозначилось круглое пятно пота. Это был тот самый мужчина, с которым папа разговаривал на выезде из Перл-Крика. Тот, которого он в юности спас из водоворота. Рыжий.

Увидев меня, он улыбнулся:

— Как поживаешь, друг мой?

— Хорошо, — ответил я.

— Папа дома?

— Только мама, — сказал я.

— Ага, — кивнул он. — Ну что ж, сойдёт и так. Скажи-ка ей, что я приехал, а?

Я вошёл и рассказал маме. Когда она выглянула из дверей и увидала во дворе Рыжего, я заметил, как она переменилась в лице. Как именно — передать сложно. Мама удивилась, но было также что-то ещё. Протянула руку, нежно провела себе по волосам, оправила платье.

— Рыжий, — сказала она.

— Здравствуй, Мэй-Линн. А ты очаровательна, как всегда.

Мама слегка покраснела.

— Джейкоба нет дома.

Рыжий и огляделся по сторонам, словно папа мог внезапно возникнуть из воздуха:

— Вот так так!

Ну конечно, его нет. Я ведь уже ему об этом сказал.

— Что ж, тогда можем поболтать пару минут, — предложил Рыжий. — А он скоро вернётся?