— И всё? — спросил Александр, сидевший рядом со мной. — Ты выглядишь лучше без лишнего веса, но ты должна помнить, что я не хочу, чтобы ты была слишком худой.

— Я хочу за что-нибудь ухватиться в нашу первую брачную ночь.

— Я неважно себя чувствую, — ответила я и подцепила скользкий на вид картофель кончиком вилки. — И мне на самом деле не нравится еда.

— Это твое любимое блюдо, — воскликнул Александр. — Именно поэтому я дал указания кухне приготовить его сегодня вечером. Тебе нравились ребрышки и картофельное пюре с соусом. Что случилось?

— Ничего не случилось, — ответила я. — Возможно, это из-за лекарств. Я просто не очень хорошо себя чувствую. Мне нужно пойти снова прилечь.

— Держи свою задницу прямо здесь, рядом со мной, любовь моя, — сказал Александр низким тоном, который дал мне понять, что он так легко меня не отпустит. — Ты можешь сидеть рядом со мной весь ужин. Нам нужно выступить единым фронтом. Это важно для имени Ремингтон.

Я кивнула и продолжила ковырять в тарелке, прислушиваясь к бессмысленным разговорам вокруг меня. Я потратила некоторое время, осматривая другие столики в обеденном зале в поисках чего- нибудь, что показалось бы мне знакомым.

Однако ничего не происходило, и с каждым лицом, по которому скользил мой взгляд, я все больше и больше убеждалась, что со мной что-то глубоко не так.

Пока я не наткнулась на одно в дальнем конце зала, кто-то в тени и частично прикрытый копной густых светлых волос, падающих ему на глаза.

Он провел по ним рукой, откинулся назад, засмеялся над чем-то, что кто-то сказал, и вдруг обнаружил, что я смотрю на него.

Наши глаза встретились, и его, казалось, вспыхнули почти фиолетовым, прежде чем снова стали глубокими, манящими синими. Черты его лица были великолепны: ямочка на сильно подбородке, щеки точеные, как у эмпирического человека.

Его прическа больше напоминала прическу мальчика-серфера, чем прическу студента частного колледжа, а плечи соперничали с плечами Рома. Он был знакомым, и я почти могла почувствовать, как его губы сокрушают мои. Я практически ощущала вкус сигаретного дыма и виски на его языке.

Наконец он приподнял бровь, и медленная, дерзкая улыбка расползлась по его лицу. Его полные губы сложились в букву «О», и он послал мне воздушный поцелуй.

Я вздрогнула на своем месте, как будто электрический разряд пронзил основание моего позвоночника, и повернула голову, чтобы сосредоточиться на том, что говорил Александр.

— Поэтому я сказал ему, лучше тебе дать мне десять монет, которые я просил, или я забью тебя до смерти этой дробилкой, — бубнил он, обращаясь к своему столику, захваченному слушателями. Когда он закончил свой рассказ, все дружно расхохотались, и я присоединилась к ним. Мое хихиканье прозвучало в моих ушах отрывисто и фальшиво, но Александру понравилось. Это все, что имело значение.

Когда у меня выдалась свободная минутка, я еще раз украдкой взглянула на парня в дальнем конце комнаты и поймала его на том, что он все еще смотрит на меня. Его прищуренный взгляд казался тяжелым и горячим, как будто в нем были все обещания и намерения. Как будто он пообещал мне ночь необузданной страсти, если я просто сдамся.

Но я чувствовала, что много раз сдавалась. Мне казалось, что я могу проследить дорожку вдоль его тела там, где прошелся мой язык, где мои пальцы дразнили, и где я втянула его глубоко внутрь себя.

— С Люком что-то не так? — спросил Ром своим глубоким и мелодичным голосом у меня над ухом. Александр был погружен в дискуссию с Викторией. Это казалось довольно интимным, и они отвлеклись на свою беседу.

— Я не знаю, кто это, — сказала я, ощетинившись на его комментарий.

— Парень, которого ты трахаешь глазами прямо перед своим женихом, — сказал Ром с глубоким рычанием. — Возможно, ты захочешь обуздать это, принцесса, или Александр вздернет тебя за это.