— Высокомерная. Властная. Жестокая. Как твоя подруга Виктория, только ещё злее, потому что тебе нужно было что-то доказать.
— Я больше себя так не ощущаю, — сказала я и сделала еще одну затяжку. — Я не знаю, что я чувствую, но не думаю, что мне понравился бы тот человек, которым я была.
— Я никому не скажу, если ты никому не скажешь, — сказала она и подняла свои сигареты. — Из-за этого меня могут исключить.
— Я бы потонула вместе с тобой, — сказала я, докуривая свою сигарету и растирая окурок ботинком.
— Только не тогда, когда ты помолвлена с Александром Ремингтоном. Его семья практически владеет этим местом. Они никогда не исключат тебя, — сказала она сквозь сжатые губы. — Может быть, именно поэтому ты сидишь в трущобах, потому что знаешь, что можешь.
— Я не сижу в трущобах, — сказала я. — Я спасаюсь от гнетущего дерьма, которое я обнаружила у них. Я не могу дышать рядом с ними, и все кажется неправильным, когда я рядом с ними.
— Кто? Александр? Твои родители? — спросила она.
— Все они, — ответила я. — За исключением…
Я не хотела, чтобы она знала о Роме.
Мои чувства к нему казались опасными и тайными. Я не знала почему.
— Кого? — спросила она. Она встала с того места, где стояла, и отряхнулась.
— Неважно, — быстро сказала я. — Мне нужно пойти прилечь. Я устала.
— Ты выглядишь усталой, — повторила она и прищурилась. Затем она подошла ближе ко мне, подняла глаза и внимательно осмотрела меня. — Ты выглядишь иначе.
— Я чувствую себя иначе, — сказала я.
Но, может быть, я перезагружусь после сна, как делают полную перезагрузку телефона.
— Возможно, — сказала она. — Но если нет, ты всегда можешь посидеть со мной в трущобах в любое время.
Я улыбнулась, кивнула и сказала:
— Так и сделаю. Я поищу тебя позже.
Она ухмыльнулась, фыркнула, словно не веря мне, и ушла.
Когда она это сделала, у меня внезапно возникло ощущение чего-то знакомого.