— Меня удивляет ваша самоуверенность. Мой ранг лишь на ступень ниже вашего, а по факту ещё неизвестно, настолько ли велика разница. И тем не менее вы почему-то решили, что можете игнорировать субординацию.

— Я уже встречался с такой же тварью и знаю, как с ней бороться, а вы — нет. Вот и вся разница. Или за славой гонитесь, господин лейтенант? — не удержался я от язвительного замечания. — Не волнуйтесь, война с тёмными закончится не завтра. Подвиги от вас не убегут.

— А вот это уже попахивает дерзостью, прапорщик. Не знаю, за какие заслуги вы оказались в гвардии, но с подобным поведением долго здесь не продержитесь.

— Спасибо за предупреждением. На это всё?

— Нет, не всё. С вашим нарушением ещё будем разбираться, — пригрозил Орлов и, отойдя в сторону, сделал вид, будто наблюдает за местностью.

Я беззвучно усмехнулся ему вслед. Заносчивый сукин сын полагает, что раз стал великим мастером, так теперь знает всё на свете. Ещё и зазнаётся. Вон как перья распушил. Я, видите ли, подвиг ему помешал совершить.

А у нас и так весь отряд находился на последнем издыхании. Люди начали гибнуть. И если бы мы с вождём возились чуть дольше, то и жертв было бы больше. Неужели, Орлов не понимает? Неужели, в голове его одно тщеславие? Ох уж эта аристократическая молодёжь, только и думают, как бы снискать себе воинской славы, не заботясь ни о ком вокруг. А я ещё и крайним оказался. Нет, такого маразма даже в штрафной роте не было.

— Отряд, по машинам! — скомандовал капитан, вылезая из десантного отсека. — Возвращаемся в лагерь.

До базы мы добрались лишь вечером. Ужинали, как обычно, в палатке. Денщики принесли еду, накрыли стол. Мы почти не разговаривали. Из радиоприёмника доносился бубнёж, то и дело прерываемый помехами в эфире.

После трапезы Орлов позвал капитана на личный разговор, и они вышли из палатки, оставив нас с Бородиным вдвоём.

Прапорщик Бородин пил чай. Я открыл недавно присланную газету, попытался читать, но головная боль не давала сосредоточиться. Ещё и голос время от времени звучал в мозгу. Он стал гораздо тише, и слова сливались в неразборчивый шёпот, и всё же он никуда не делся, что меня несказанно расстраивало. Неужели монстр даже на таком расстоянии своей телепатией достаёт? И сколько это будет продолжаться? Как долго я должен выслушивать его дурацкое бормотание?

— Когда та здоровенная тварь появилась, я думал, нам конец, — признался Бородин. — Мы и так долго дрались, выдохлись все, а тут это.

— Первый раз такую встречаете? — поинтересовался я.

— С крупными стаями нам драться приходилось, но вот с такими сильными существами — ни разу. А то, что из тьмы полезло под конец… Это вообще что такое?

— Первый раз вижу. Но, думаю, силой оно обладает огромной.

— Хорошо, что уехали. Боюсь, не справились бы.

— Хорошо-то хорошо, только с ним всё равно придётся что-то делать.

— Тоже верно. Оно же наверняка сюда припрётся.

— Как знать… Тенебрисы подпитываются туманом, и чем более крупный зверь, тем более плотный туман ему нужен. Если бы они могли обходиться без дыхания бездны, уже давно смели бы нас с лица земли. Не думаю, что тот гигант доберётся сюда быстро.

— Даже если так, вперёд нам теперь точно не продвинуться, пока он нам путь загораживает. Паршиво.