Артур тяжело дышал, стиснув зубы от гнева, и огляделся, оценивая результаты проделанной работы. Пол был усеян мёртвыми. Всюду была разбрызгана кровь, попавшая даже на потолочную лампу, из-за чего кругом виднелись зловещие тени в виде бесформенных пятен.

К горлу подступил ком. Артур зажмурил глаза, чуть не разрыдавшись, и боялся посмотреть в сторону Оли. Стоило кончиться мертвецам, кончился и гнев, оставив после себя лишь разрушения в душе, и разрушения в реальности. Но это был нужный гнев, Артур осознавал, что готов вернуть его в любой момент, при надобности.

Однако теперь внутри была пустота. Хотелось очередной атаки, хотелось, чтобы кто-то напал, хотелось впасть в адреналиновое забытье, и никогда-никогда из него не выходить. Хотелось чего угодно, кроме вида мёртвой возлюбленной, которую нужно было хоронить.

Снаружи всё ещё гремели выстрелы, но стихать они стали так же стремительно, как и появились. Прогремела последняя автоматная очередь, и все стихло. Видимо, численное преимущество сделало своё дело. Чтобы не планировали военные, их планы явно пошли псу под хвост, но Артуру было плевать. Ему требовалось оружие, и хоть какие-то данные о том, где могла располагаться база Детей Сатурна.

Оружие можно было достать из того, что останется от армии. Благо, армейцев хватало, а вот данных был дефицит. Вряд ли учения организовывались ради того, чтобы под шумок истребить секту Детей Сатурна, но кто знает.

В поисках зацепок Артур осмотрел комнаты, но не нашёл ничего, кроме книжки с символикой Детей Сатурна. Она валялась на полу, утопая в кровавой луже.

Подержав книгу под струёй воды, и отмыв её, Артур сунул находку в карман ветровки. Выйдя в коридор, он посмотрел на Олю, и у него сразу же перехватило дыхание. Вдохнуть хотелось, но лёгкие словно отказывались расширяться ровно до тех пор, пока Артур не отвернётся, и не уберёт депрессивный раздражитель из поля зрения. Всё же, пересилив себя, он сделал глубокий вдох, подумав: «Не время сейчас распускать сопли. Похорони её, приди домой, и рыдай там, сколько влезет».

Артур отыскал в квартир лопату, и большую дорожную сумку. Засунув в неё лопату, он накинул лямки на плечи.

Передёрнув плечами, Артур поднял Олю на руки, и старался не смотреть на неё.

Он стал переступать через покойников, которые в некоторых местах лежали даже в три слоя, делая из жилого помещения настоящий морг. Трупов было так много, что это заставляло невольно задерживать дыхание, чтобы не умереть от вони. В исступлении чувства притупились, а потому, полную гамму ароматов ощутить не удалось. Да и как-то не хотелось.

Всю дорогу Артур старался думать о чём-то отстранённом. На руках остывало тело любимой, и в подсознании до последнего тешилась надежда, что Оля сейчас закашляет, очнётся, а затем зарыдает, крепко обняв любимого за шею. Но этого не происходило.

Правду говорят, что надежда умирает последней.

Отыскав за домом место, где был чернозём (благо в провинциальных городках такого добра навалом), Артур вытащил из сумки лопату, принявшись рыть могилу в полный рост. От вспыхнувшей в голове картины, где Оля лежала в сырой земле, и её закидывало комьями грязи, сделалось паршиво.

Стало обидно. Возникло чувство злобы и безысходности. Яростно вонзая лопату в землю, Артур орал во всё горло, чувствуя, как сильно напрягаются связки.

‒ Оля! ‒ кричал он, швыряя землю в разные стороны. ‒ Оленька-а-а!

Душу разрывало. По щекам катились холодные слезы, и Артур морщился от досады. В голову одна за другой лезли картинки, связанные с Олей, и мозг усердно цеплялся за них, не желая верить, что Олина смерть ‒ горькая действительность. Сердце ныло так, что его хотелось вырвать из груди, и выбросить, лишь бы это ужасное ощущение прекратилось. Человек, ставший беспомощным, и потеряв что-то очень важное, всегда себя так чувствовал.

‒ Почему ты не отвечаешь мне, Оля?! ‒ спросил Артур, стараясь не обращать на любимую взора.

Она лежала бездыханно, смотря в небо потерявшим разумность глазами, и ничего не могла сказать.

Артур продолжал копать до тех пор, пока не вырыл яму нужного размера. Он выбросил лопату в сторону, рухнул на колени, и простонал тихо:

‒ Пожалуйста, Оленька, ну проснись, родненькая, любимая моя…. Пожалуйста! Пожалуйста-а-а! ‒ Артур закрыл лицо руками, упав ниц, и со стороны выглядел так, будто вырыл могилу для себя.