Благодаря археологическим изысканиям в других областях, покрытых дождевыми лесами (низменности, где обитали майя, и бассейн Амазонки), нам известно, что сложные земледельческие сообщества могли процветать даже в суровых условиях дождевых лесов. Изобретательность человека безгранична. Земледельцы дождевых лесов разработали хитроумные стратегии обогащения почвы. В бассейне Амазонки, например, они решали проблему низкой плодородности почвы дождевого леса, примешивая к ней древесный уголь и другие питательные вещества. Получалась так называемая terra preta, «черная земля», которой засыпали приподнятые земляные платформы, что позволяло повысить урожайность. В Амазонии «черной землей» покрыто не менее пятидесяти тысяч квадратных миль – поразительное достижение, свидетельствующее о том, что этот регион в доколумбову эпоху был густо населен. (Если в бассейне Амазонки провести лидар-съемку, результаты ее, уверен, станут настоящим откровением.) Пока еще нет исследований о том, как народ Москитии занимался земледелием в условиях дождевого леса. На У1 мы обнаружили нечто похожее на ирригационные каналы и резервуар, которые могли использоваться для выращивания урожая в практически сухой сезон с января по апрель. Но остается еще много, очень много вопросов, которые ждут ответов.
Как признает Джон Хупс, исследователи пренебрегали древним народом Москитии из-за их близости с майя. «В данном регионе этот народ теряется в тени майя, – сказал он мне. – В мире есть всего две по-настоящему знаменитые археологические культуры: египетская и майяская. Они отвлекают ресурсы от близлежащих областей». Хупс полагает, что это воспрепятствовало складыванию правильного представления о регионе, который, по его мнению, «играет ключевую роль, связывая воедино две Америки», так как является промежуточным звеном между Месоамерикой, Нижней, Центральной и Южной Америкой.
Еще одна причина такого пренебрежения состоит в том, что затерянные в джунглях насыпи Москитии на первый взгляд не столь привлекательны, как сложенные из тесаного камня храмы майя или тонкие золотые изделия муисков. Обитатели Москитии оставили после себя впечатляющие каменные скульптуры, но не возводили огромных каменных зданий или монументов, на развалины которых люди смотрят с восхищением пять веков спустя. Они сооружали пирамиды, храмы и общественные здания из речного галечника, необожженного кирпича и глины и, возможно, некоторых пород тропических деревьев. В их распоряжении имелось прекрасное дерево – красное, амбровое, фиолетовый палисандр, ароматический кедр. Есть все основания считать, что они достигли поразительных высот в ткачестве и изготовлении волокон. Представьте себе храм, построенный из отполированного до блеска тропического дерева, со стенами из необожженного кирпича, мастерски обмазанный, раскрашенный и разукрашенный, покрытый резьбой, задрапированный внутри прекрасными разноцветными тканями. Такие храмы, вероятно, были не менее великолепны, чем майяские. Но, будучи заброшены, они размокли под дождями и погибли, оставив после себя не слишком впечатляющие земляные и галечные холмы, быстро покрывшиеся растительностью. В кислотной почве дождевых лесов не остается никаких органических веществ, даже костей покойников.
Любопытнее всего то, что к моменту падения Копана или около того народ Москитии начал перенимать кое-что из майяской культуры. Простейшая и наиболее убедительная теория, объясняющая майяское влияние на Москитию, гласит, что, когда в Копане начались голод и волнения, некоторые чибчаязычные жители города просто собрали пожитки и оставили его, рассчитывая найти убежище в Москитии, обитатели которой были близки им по языку и, возможно, даже состояли с ними в родственных связях. Мы знаем, что большинство населения Копана покинуло город; часть их, вероятно, осела в Москитии. Некоторые археологи развивают эту теорию, полагая, что в хаосе, которым сопровождалось крушение цивилизации майя, группа воинов покинула Копан, дошла до Москитии и захватила там власть. В качестве доказательства эти исследователи приводят следующий факт: когда на территории современного Гондураса появились первые испанцы, к юго-западу от Москитии они обнаружили племена индейцев, говоривших на языке нахуа и ацтеков, – возможно, потомков тех, кто вторгся в Москитию. (Другие предполагают, что эти племена произошли от торговцев-ацтеков, а не от захватчиков.)
Одна из самых любопытных теорий, объясняющих, почему обитатели Москитии уподобились майя, основана на модели «эзотерического знания», как называют ее археологи. Во многих обществах элита управляет простолюдинами, заставляя их делать то, что ей нужно, путем демонстрации святости и благочестия. Этот правящий класс священников и вождей устрашает население с помощью тайных ритуалов и церемоний, используя секретные знания. Священники заявляют – и, конечно, сами верят в это, – что они совершают ритуалы, без которых невозможно умиротворить богов, добиться их благосклонности, которая пойдет на пользу всем: отвратит бедствия, болезни, военные поражения, принесет плодородие, дожди, богатые урожаи. В Месоамерике и, возможно, также в Москитии эти ритуалы носили театрализованный характер и включали человеческие жертвы. Благородные правители, познавшие «окончательную истину», пользовались своим знанием, чтобы держать массы в повиновении, не заниматься физическим трудом и накапливать богатства[58]. Привлекательность и престиж эзотерического знания, согласно этой теории, среди прочего базируются на том, что это знание связывается с далекими и экзотическими землями – в данном случае с землями майя. Потому «майяизация» Москитии, вероятно, произошла без внешнего вторжения; возможно, это был способ, посредством которого местная элита добилась господства над простыми людьми и удерживала его.
Когда город У1 находился на вершине могущества, он, вероятно, выглядел впечатляюще. «Даже в этих далеких джунглях, – говорил мне Крис Фишер, – где никто не ожидает ничего такого, имелись густонаселенные города с многотысячным населением. Это очень важные сведения». На У1 располагалось девятнадцать поселений, разбросанных по долине. Была создана обширная искусственная среда обитания: древние жители Москитии преобразили дождевой лес в роскошное ухоженное пространство. Они выровняли террасы, изменили форму холмов, построили дороги, резервуары, ирригационные каналы. В период расцвета У1, вероятно, напоминал запущенный ландшафтный парк с посадками сельскохозяйственных культур и целебных растений, а также ценных какаовых и плодовых деревьев. Эти участки перемежались большими открытыми территориями, предназначенными для публичных церемоний, игр и прочих коллективных действий, а также тенистыми зонами, где велась работа и проходило общение. Там были обширные клумбы – цветы играли большую роль в религиозных церемониях. Между пространствами с растительностью находились жилые кварталы; многие дома стояли на насыпных платформах, соединенных тропинками, что защищало их от сезонных разливов. «Парковые зоны, чередующиеся с застройкой, – сказал Фишер, – это характерная черта городов Нового Света, делавшая их экологичными и удобными для жизни».
Даже виды внутри города продумывались так, чтобы отовсюду можно было наблюдать сакральные сооружения. Пирамиды и храмы должны были быть заметными издалека – это позволяло людям ощущать их могущество и наблюдать за важными церемониями. Все вместе, вероятно, напоминало Центральный парк при Фредерике Лоу Олмстеде[59], только в более диком виде.
В наше время долина надежно изолирована от мира, но в дни расцвета города она была центром торговли и другой экономической деятельности. «Сегодня, находясь здесь, – сказал Крис, – вы чувствуете себя как на необитаемом острове. Это дикое место, и трудно даже представить, что идет двадцать первый век. Но в прошлом долина вовсе не была изолированной. Она являлась сердцевиной системы интенсивного взаимодействия множества людей». Окруженный горами, как крепостными стенами, город У1, вероятно, представлял собой хорошо защищенное поселение, нечто вроде средневекового замка, который в обычное время был оживленным торговым центром, но в случае угрозы в нем поднимали мост и выводили на стены воинов, чтобы отразить нападение. Благодаря такому расположению У1, вероятно, был частью стратегически важной зоны, являясь опорной точкой, защищавшей внутреннюю часть континента от нашествия с берега. Возможно, он также служил бастионом для защиты от майя.
Около 1500 года эта цивилизация Москитии перестала существовать, но, в отличие от майяской, коллапс которой был растянут во времени, она исчезла сразу же, вследствие какой-то неожиданной катастрофы. «Мы успели лишь мельком взглянуть на эту великую цивилизацию, прежде чем она растворилась в лесу», – сказал Оскар Нейл.
Глава 21
В середину поместили хищную птицу – символ смерти и перемен
Нетронутый тайник со скульптурами был выдающейся находкой, но, чтобы определить степень ее важности, требовались раскопки. В 1920-е годы на крупных руинах в пределах Москитии уже было обнаружено несколько таких тайников, но ни один не исследовался профессионально: археология в Москитии, как уже говорилось, – дело опасное, дорогостоящее и трудное. Когда археологи добирались до объектов, оказывалось, что те уже раскопаны и частично разграблены. Даже немногие тайники, которые сохранились до наших дней (всего четыре или пять), безвозвратно утрачены для науки. Это означает, что эксперты не имели возможности должным образом изучить их и уговорить выдать свои секреты, позволяющие разрешить загадку неповторимости Москитии. Археологи не знали, каким было назначение тайников, зачем их сооружали, что означали эти изваяния. Крис надеялся, что тщательные научные раскопки на У1 изменят ситуацию.
С началом очередного сухого сезона Крис и его команда вернулись в джунгли и сразу же приступили к раскопкам – это случилось в январе 2016 года. Не прошло и месяца, как они раскопали клад из двухсот каменных и керамических артефактов: многие оказались расколотыми, а сотни все еще остаются под землей. Это просто невероятная концентрация сокровищ на площади всего в несколько сот квадратных футов, притом что археологический объект занимает несколько квадратных миль. Для древних обитателей Москитии это небольшое пространство явно имело огромное ритуальное значение.
Крис пришел к выводу, что тайник являлся чем-то вроде святилища, а предметы в нем – подношением. Они были высечены из ценного материала – твердой вулканической породы или базальта. Всего было выявлено не менее пяти разновидностей камней из различных мест, что наводило на мысль о получении мелкозернистого камня путем разветвленной торговли с другими общинами. Не имея металлических инструментов, древние скульпторы придавали своим творениям нужные очертания с помощью трудоемкого процесса вышлифовки, используя ручные каменные орудия и песок. Археологи относят эти изваяния к «предметам, созданным с помощью отшлифованных камней», в противоположность тем, которые изготовляются с применением традиционных резцов и молотков. Для создания таких скульптур требуются огромные затраты труда, мастерство и художественный вкус. Их могли сотворить только профессиональные скульпторы.
Подношения были помещены – все одновременно – в тайнике у подножия пирамиды, на основании из красной глиноподобной почвы. Землю специально выровняли и подготовили к установке этих предметов. Анализ показал, что эта красная земля – латерит, который образует грунтовое ложе долины (интригующий отзвук «древнего края Красной земли» – это выражение употреблял Кортес).
Подношение (или содержимое святилища) ни в коей мере не походило на хаотическую груду предметов: все они аккуратно устанавливались на глиняном основании, вокруг главной центральной фигуры – загадочной хищной птицы, стоявшей с опущенными крыльями. По сторонам от нее расположились ритуальные сосуды со стенками, расписанными изображениями хищных птиц и змей. На некоторых сосудах была высечена необычная человекообразная фигура с треугольной головой, впалыми глазницами и открытым ртом: она восседала на небольшом обнаженном мужском теле. Вокруг этого центра располагались десятки зернотерок, включая зернотерку с человеком-ягуаром. Некоторые из них поражали мастерством изготовления и были украшены поразительными звериными головами и хвостами; на ножках и стенках красовались символические знаки и рисунки.
Радиоуглеродная датировка тайника невозможна – из-за высокой кислотности и влажности все органические артефакты и кости оказались утрачены[60]. Но, судя по стилю и иконографии, предметы относятся к месоамериканскому послеклассическому периоду, между 1000 и 1500 годом. Археологи называют его также «периодом коки», предпочитая не использовать месоамериканскую систему датировки для цивилизации, не относящейся к числу месоамериканских.
Большинство предметов в тайнике – зернотерки. Обычно этим словом обозначают камень, на котором трут зерно. Однако данные зернотерки (подобные им находят не только в Москитии, но и во всей Нижней Центральной Америке) не похожи на обычные, истинное их назначение и способ использования не известны никому. Они и в самом деле имеют плоский верх, подходящий для истирания зерна, рядом с ними порой находят каменные пестики. Загадка состоит в том, что большинство их слишком велики и неудобны для эффективного измельчения зерна. Археологи полагают, что они могли использоваться как троны или символы средоточия власти. Найдены керамические фигурки, изображающие людей, которые сидят на больших зернотерках. Такая форма артефактов может объясняться тем, что зерно в Америке считалось священным; майяский миф о сотворении мира гласит, что для создания людей послужило тесто из кукурузной муки. Иногда зернотерки находят поверх захоронений, почти в виде могильных камней: возникло предположение, что покойников приносили на них к местам погребения.
Человекоподобные фигуры с треугольной головой, имеющиеся на стенках некоторых сосудов в тайнике (Крис и его команда любовно назвали их «инопланетными детками»), – еще одна загадка. Крис считает, что, возможно, это изображения мертвецов – например, спеленатых тел предков. Не исключено, что это связанные пленники, подготовленные к жертвоприношению. Пленников часто изображали в унизительном виде, с обнаженными гениталиями.
Но возможно, эти зернотерки и сосуды служили еще более темным целям. Я отправил некоторые изображения Джону Хупсу, крупнейшему знатоку центральноамериканской керамики. Хотя он критикует проект, фотографии произвели на него впечатление, и он выразил готовность поделиться с нами своими соображениями, предупредив, однако, что это лишь умозрительные рассуждения. «Думаю, они могли использоваться для истирания костей», – сказал он, имея в виду зернотерки. Чибчаязычные племена, обитавшие южнее, в Коста-Рике и Панаме, по его словам, собирали головы и тела убитых врагов. «Не исключено, что они использовали эти зернотерки для измельчения голов и тел» своих врагов, «чтобы окончательно уничтожить каждого индивидуума». Он сообщил, что у майя потерпевшего поражение властителя, перед тем как казнить, иногда вынуждали присутствовать при убийстве всей его семьи и осквернении фамильных захоронений: тела извлекали из могил и ритуально уничтожали в общественных местах. «Он наблюдал за уничтожением не только своей семьи, – сказал Хупс, – но и всей династии». Некоторые зернотерки в Коста-Рике, отметил он, украшены крохотными головами врагов, что, возможно, отсылает к церемонии истирания и уничтожения костей. Изображения тех, кого мы сочли связанными пленниками, подтверждают его предположение[61]. Сосуды и поверхности зернотерок решено было подвергнуть анализу на остаток органики, что позволило бы определить, какие подношения находились в сосудах или какие вещества измельчались (если вообще измельчались) на зернотерках.