Глава 20

Он играет ключевую роль, связывая воедино две Америки

Наша экспедиция, крайне непродолжительная, лишь положила начало процессу осознания важности объекта и хранящихся на нем сокровищ. Раскопки тайника – и открытие его секретов – начались только после возвращения экспедиции в джунгли, во время сухого сезона следующего года. Но прежде чем оценивать значение города, нужно было ответить на более насущный вопрос: какой народ построил его? Подсказку дали поразительные пещеры Тальгуа, расположенные в горах Агальта, к северу от Катакамаса.

В апреле 1994 года проживавшие в Катакамасе волонтеры Корпуса мира Тимоти Берг и Грег Кейб услышали о пещерах близ реки Тальгуа, в горах, милях в четырех от города. Местные жители устраивали там пикники, и Тимоти с Грегом решили увидеть пещеры своими глазами. К ним присоединились их приятели-гондурасцы Десидерио Рейес и Хорхе Янес. Вчетвером они доехали на попутке до конца ближайшей к пещерам дороги, прошли по берегу реки и стали исследовать самую большую пещеру – гигантскую трещину в известняке на высоте сто футов. Оттуда вытекал подземный ручеек, образуя водопад, который низвергался в реку.

Друзья вскарабкались по склону до пещеры, включили фонарики, зашли внутрь и двинулись по неглубокому ручейку. Пещера, широкая и просторная, с ровным полом, как бы приглашала на легкую прогулку вглубь горы. Через полмили один из приятелей увидел уступ в стене на высоте около двенадцати футов над полом. Они подняли наверх одного, чтобы тот посмотрел, а он подтянул к себе второго.

К своему удивлению, два молодых человека увидели на уступе множество артефактов доколумбовой эпохи, включая черепки керамических изделий. Казалось, никто еще не забирался сюда – по крайней мере, в современный период. В поисках новых черепков они обнаружили еще один уступ в двадцати футах над собой, а за ним – загадочное отверстие.

Вернувшись через три недели с приставной лестницей и веревками, они добрались до второго уступа. Оказалось, что это вход в еще одну систему пещер. Перед друзьями предстало умопомрачительное зрелище. Вот что впоследствии писал Берг: «Мы увидели множество сверкающих человеческих костей, разбросанных по полу прохода; большинство вросло в скальную породу. Еще мы увидели несколько керамических и мраморных сосудов. Все это дополнялось множеством впечатляющих особенностей пещеры, включая скрытые расщелины, где тоже лежали кости и черепки керамики, покрытые тонкой пылью». Черепа, необычно удлиненные, были словно присыпаны сахарной пудрой, как конфеты, – их покрывали сверкающие кристаллы кальцита.

Так был обнаружен впечатляющий древний склеп, который стал одной из важнейших археологических находок в Гондурасе после открытия Копана.

По счастливому совпадению это случилось в то время, когда Стив Элкинс и Стив Морган занимались в Гондурасе съемками и поисками Белого города. В тот момент они снимали раскопки археологического объекта на острове Санта-Элена близ Роатана. Элкинсу позвонил Брюс Хейнике, до которого дошли слухи о находке. Возвращаясь с острова на катере, Элкинс и его команда возбужденно спорили о том, что это за черепа, покрытые кристаллами. Стив Морган придумал для объекта название: «Пещера сияющих черепов». Не очень точное (на самом деле черепа не сияли), оно тем не менее сразу же прижилось, и сегодня пещера известна под этим именем.

Молодые первооткрыватели сообщили о находке Джорджу Хейзманну, в то время возглавлявшему IHAH. Хейзманн работал вместе с Элкинсом над проектом «Белый город», и они стали обсуждать, что делать дальше. Элкинс, который уже возвращался в Лос-Анджелес, перевел деньги в IHAH, чтобы институт нанял людей для охраны пещеры от грабителей и провел предварительное исследование. Когда Хейзманн вошел в пещеру, он тоже был ошеломлен. Хейзманн и Элкинс связались с известным спелеоархеологом и специалистом по культуре майя Джеймсом Брейди. Затем Хейзманн и Брейди организовали совместное гондурасско-американское исследование некрополя, которое началось в сентябре 1995 года.

Брейди и его команда стали изучать этот лабиринт из пещер, углублений, ответвлений, набитых костями. В дальней его части они нашли еще один ход, проделанный в потолке одного из ответвлений, поднялись туда и оказались в помещении, которое, видимо, служило центральной погребальной камерой. То был грот длиной сто футов, шириной – двенадцать и высотой – двадцать пять. Осветив углы камеры, археологи увидели нечто поразительное – пространство с замысловатыми сталактитами, натеками, прозрачными полотнищами кальцита, которые свисали с потолка, словно занавеси. Каждый уступ, каждая трещина, каждая полка были заняты человеческими костями и черепами с зияющими глазницами; все покрывал слой ослепительно-белых кристаллов. Кости в тропиках сохраняются редко, но здесь кальцитовое покрытие законсервировало их. «Это что-то невиданное и неслыханное: костные останки в таком огромном количестве, – писал Брейди. – Археологическая летопись лежала перед нами, как открытая книга, – бери и читай».

Среди костей обнаружились великолепные артефакты – изящные сосуды из мрамора и из расписной керамики, нефритовые ожерелья, обсидиановые ножи, наконечники копий. У некоторых керамических сосудов в донышке имелись отверстия – любопытная и широко распространенная в доколумбовой Америке практика: ритуальное «убийство» предметов, помещаемых в захоронение, чтобы их дух мог последовать за хозяином в потусторонний мир.

Брейди и его команда установили, что скопления костей являются вторичными захоронениями. Тела умерших сначала погребали в других местах, а после разложения плоти кости извлекались, очищались, окрашивались охрой и переносились в пещеру, где складывались вместе с могильными дарами. Многие артефакты добавлялись позднее, как подношение мертвым.

В месяцы, прошедшие между обнаружением склепа и исследованием Брейди, вандалы и мародеры, несмотря на все усилия охраны, опустошили многие захоронения. Впоследствии Брейди сказал мне: «Даже когда мы работали там, они приходили и грабили. Каждый раз по возвращении туда мы обнаруживали, что объем разрушений резко возрос. Они рылись в костях, разламывали их на мелкие кусочки в поисках ценностей».

Сама по себе находка была поразительной, но настоящее потрясение исследователи испытали после радиоуглеродного анализа. Возраст самых старых костей составлял три тысячи лет – гораздо больше, чем кто-либо предполагал, – а захоронения делались на протяжении тысячи лет. Таким образом, склеп являлся самым ранним свидетельством пребывания человека в Гондурасе и одним из древнейших археологических объектов в Центральной Америке.

Как вспоминал Брейди, после нескольких дней работы ему «пришло в голову, что способ захоронения совсем не характерен для майя». Пещера располагалась на границе майяских территорий, но захоронение, видимо, принадлежало абсолютно другой, практически неизвестной нам культуре. Майя тоже хоронили мертвецов в пещерах, но расположение костей и набор артефактов отличались от того, что встречалось в майяских захоронениях. Склеп был создан представителями сложной, социально стратифицированной, способной к выдающимся художественным достижениям культуры, появившейся на удивление рано, еще до майя. «Если бы только знать, что это за народ!» – сказал Брейди.

По словам Брейди, майя и этот неизвестный народ, похоже, имели общие космологические представления. Обе культуры «отводили основополагающую роль священной живой земле – главной силе вселенной». Если в Старом Свете считали, что мертвые живут на небесах, то, согласно верованиям месоамериканских народов, они обитают в земле и в горах. Пещеры священны, поскольку они напрямую связаны с подземным духовным миром. Предки, обитающие под землей, продолжают заботиться о живых, приглядывают за ними. Живые могут общаться с мертвыми, зайдя глубоко в пещеры, где следует оставлять подношения, совершать обряды и молиться. Пещера, по существу, представляет собой храм, место, куда живые приходят просить предков о содействии и защите.

Пещера сияющих черепов и аналогичные захоронения, найденные приблизительно в это же время, остаются самыми ранними свидетельствами пребывания человека в Гондурасе. Но действительно ли эти люди являлись предками тех, кто тысячу лет спустя строил в Москитии города вроде найденных нами на У1 и У3?

«Черт побери, я не знаю, – сказал Брейди. – Мы тонем в море незнания. И конечно, Москития расположена еще дальше и исследована еще хуже». От трех до двух тысяч лет назад, сказал он, создавались захоронения, но не поселения. Тысячу лет спустя появились поселения, но захоронения больше не устраивались.