Я отправил изображения некоторых артефактов также Розмари Джойс, еще одному ученому, согласившемуся поделиться своими соображениями. Джойс – ведущий специалист по иконографическим мотивам в доколумбовом гондурасском искусстве – отвергла все вышеперечисленные гипотезы. Человекообразная фигура, сказала она, – это не тело, подготовленное к захоронению, и не пленник. Ключ к разгадке в том, что у существа, видимо, наблюдается эрекция. Именно так на керамических изделиях, создававшихся представителями древних цивилизаций на территории современного Гондураса, обычно изображаются обезьяны – в получеловеческом, полуобезьяньем облике, с кругами, окаймляющими глаза и рот, и с эрегированным пенисом. В гондурасских легендах и мифах обезьяны играли основополагающую роль в сотворении мира. Вероятно, отсюда и родилась мысль о «городе Обезьяньего бога». В некоторых отчетах первых исследователей приводятся рассказы индейцев об обезьяньих богах и полуобезьянах-полулюдях – существах, которые жили в лесу и наводили ужас на их предков, совершая налеты на деревни и похищая женщин для продолжения их смешанной расы.
Тайник изобилует изображениями животных – хищных птиц, змей, ягуаров и обезьян. Джойс объяснила, что на всем Американском континенте традиционные шаманы и священники заявляют о своих особых отношениях с некоторыми животными. Голова «человека-ягуара» на древних керамических изделиях и изваяниях – классический пример изображения получеловека-полузверя. Судя по легендам и мифам о сотворении мира, ягуары, обезьяны, хищные птицы и змеи считались животными, наделенными громадной силой, и шаманы использовали их в качестве своих аватар или духовных доппельгангеров[62].
У каждого вида животных есть духовное существо, хозяин, который присматривает за ними и защищает их. Человек-охотник должен умиротворить хозяина животных для успешной охоты на представителей того или иного вида. Убив животное, охотник обязан попросить прощения у хозяина и поднести ему дар. Хозяин следит, чтобы люди-охотники не убивали без нужды животных, находящихся под его защитой, и награждает лишь тех охотников, которые проявляют уважение к животным, соблюдают ритуалы и берут только необходимое им самим.
Шаман, выбравший то или иное животное в качестве своего духа силы, может общаться (иногда при помощи галлюциногенов) с его хозяином. От него шаман черпает свою силу – например, способность превращаться в человека-ягуара и общаться с хозяином ягуаров. Через хозяина он может воздействовать на всех ягуаров в данном месте. Каждый хозяин животных работает духовным каналом для своего вида. Поэтому многие антропологи считают, что зернотерки с головами животных были седалищами силы: их использовали шаманы или священные правители при перемещении между земным и духовным мирами, для доступа к силе избранного ими животного.
Джойс считает, что найденная на почетном месте, в центре тайника У1, хищная птица с опущенными, как руки, крыльями – это человек, который наполовину превратился в птицу, шаман, ставший своим духом-животным. На многих керамических изделиях и изваяниях, обнаруженных в Центральной Америке, изображены хищные птицы, расклевывающие человеческое тело или охраняющие отрезанные головы врагов, убитых в бою. Поскольку считалось, что хищные птицы наделены способностью переходить из земного царства в небесное, то птица в центре, возможно, символизирует смерть, превращение и перемещение в мир духов. Все это наводит на мысль, что тайник был каким-то образом связан со смертью и перемещением. Но с чьей смертью и чьим перемещением?
Узоры, вырезанные на некоторых зернотерках, дают другую подсказку. Джойс считает, что узор в виде двойной спирали на одной из зернотерок У1 изображает туман, выходящий из горных пещер, – символ изначального места обитания предков. Скрещенные ленты, говорит она, возможно, обозначают точки входа в священную землю: двери, ведущие к месту происхождения или рождения. Кельтский узел[63], часто встречающийся на артефактах У1, представляет собой квинкункс[64], геометрическое изображение четырех священных направлений и центральной точки мира – символ вселенной. (На зернотерках имеется также много дополнительных узоров, смысл которых неясен: возможно, это идеографические надписи, ждущие дешифровки.)
Если развивать эту аргументацию, то, видимо, центральная идея тайника – рождение, смерть и переход в мир духов. Но почему обитатели города оставили в этом месте такую массу священных, обладающих большой силой предметов, которые, возможно, принадлежали правящей элите – шаманам и священным властителям?
Крис высказал два ключевых соображения, которые помогли раскрыть эту тайну. Первое состоит в том, что это не собрание подношений, накапливавшихся годами или даже веками: все предметы поместили сюда одновременно. Второе выглядит еще более основательно: большинство предметов сломаны. Результатом чего это стало – падением деревьев на протяжении нескольких столетий или преднамеренных действий? В тайнике Фишер и его люди нашли массивный мано – полированый базальтовый пестик. Он имеет длину три фута – размер, неудобный для работы, – и слишком чисто отделан. Если бы его применяли по назначению, поверхность была бы не такой гладкой, что указывает на ритуальное предназначение объекта. Пестик довольно прочен, но тем не менее был расколот на шесть кусков. Падение деревьев не может произвести столько осколков. Кроме того, расколото множество других артефактов, изготовленных из твердого базальта, и вряд ли это (даже с учетом прошедшего времени) произошло естественным образом. Крис пришел к выводу, что артефакты были разбиты намеренно. Их уничтожали по той же причине, по которой ритуально «убивали» керамические сосуды в Пещере сияющих черепов; древние люди устраивали церемониальное уничтожение на захоронениях, чтобы предметы отправились вслед за покойным в потусторонний мир. Так поступали не только с сосудами и другими артефактами, но и со священными постройками и даже дорогами. На американском юго-западе, например, некоторые дороги с путевыми станциями – часть обширной системы путей сообщения, созданной представителями культуры анасази[65], – в XIII веке были закрыты для проезда. На всем протяжении каждой дороги сжигали кустарники и рассыпали разбитую керамику – в то время древний народ пуэбло оставил эту область.
Принимая во внимание все вышеприведенные доводы, можно сказать, что тайник создали во время ритуального закрытия города, когда жители решили окончательно оставить его. В этом случае уходившие последними собрали все священные предметы и оставили в качестве прощального дара богам, предварительно разломав, чтобы освободить их духов.
Резонно предположить, что другие обнаруженные в Москитии тайники с артефактами оставлялись с той же целью, когда жители покидали поселение. Похоже, цивилизационная катастрофа, ставшая причиной «смерти» всех этих городов, произошла везде приблизительно в одно и то же время – около 1500 года, в период испанского завоевания. Однако испанцы никогда не завоевывали Москитию, не обследовали ее и вообще не заходили в эти труднодоступные джунгли.
Это ставит перед нами важнейший вопрос: какие другие причины, кроме испанского вторжения или завоевания, могли вынудить людей оставить этот и другие города Москитии? Подготовленные тайники заставляют предположить, что последние жители города просто ушли из своего обиталища среди джунглей, направившись в неизвестное место, по неизвестным причинам. Чтобы разрешить эти загадки, мы должны вернуться к легенде и проклятию Сьюдад-Бланка.
Глава 22
Они пришли, чтобы иссушить цветы
Мифы о Белом городе и городе Обезьяньего бога, Каса-Бланка или Каха-Камаса, имеют определенное сходство: когда-то в горах существовал великий город, уничтоженный в ходе нескольких катастроф, жители решили, что боги рассержены на них, и оставили город, бросив все свое имущество. После этого город стал запретным, про́клятым местом, грозя смертью тем, кто осмелится войти в него.
Конечно, это легенда, но легенды нередко основаны на фактах, и предание о потерянном городе, такое распространенное и долгоживущее, не является исключением.
Чтобы выудить из мифа истину, нужно вернуться назад, к моменту открытия Америки европейцами. В октябре 1493 года Колумб во второй раз отплыл к берегам Нового Света. Вторая экспедиция коренным образом отличалась от первой, исследовательской, в которой участвовали лишь три корабля. Теперь речь шла в первую очередь о покорении, колонизации и обращении. Огромная флотилия насчитывала семнадцать кораблей, на борту которых было около полутора тысяч человек, а также животные – лошади, скот, собаки, кошки, курицы и свиньи. Еще большую угрозу, чем солдаты со стальным оружием и в доспехах, представляли священники с крестами и животные, которые впоследствии нарушили экологическую систему Нового Света. Колумб и его люди, сами того не ведая, везли с собой патогенные микроскопические организмы: жители Америки никогда не подвергались их воздействию и не имели против них иммунитета. Новый Свет выглядел наподобие громадного высохшего леса, готового вспыхнуть. Спичку поднес Колумб. То, что европейские болезни быстро распространились по Новому Свету, известно давно, но недавние открытия в генетике, эпидемиологии и археологии нарисовали поистине апокалипсическую картину вымирания коренных американцев. Этот геноцид местных народов страшнее любых кошмаров, которые встречаются в фильмах ужасов. Именно болезни, больше, чем что-либо другое, позволили испанцам создать первую в мире imperio en el que nunca se pone el sol – «империю, в которой никогда не заходит солнце», названную так, поскольку она занимала громадную территорию и над какой-нибудь ее частью обязательно светило солнце.
Колумб после первой экспедиции хвалился, что «во время путешествия не было больных, даже тех, кто страдал головной болью», если не считать старика с камнями в почках. Вторая экспедиция, с солдатами из разных частей Испании и многочисленным поголовьем скота, представляла собой Ноев ковчег, полный смертельных болезней. Еще во время перехода через Атлантику заболели сотни людей и животных. Корабли с грузом заболеваний, готовых поражать любого, добрались до внешних островов Карибского архипелага, обошли их, приставая к берегам Доминики, Монсеррата, Антигуа и других Малых Антильских островов, а затем отправились к Пуэрто-Рико и Эспаньоле[66], где высадилось большинство прибывших. Хотя Колумб и его люди болели все сильнее, он отправил небольшую флотилию для обследования Кубы и Ямайки, после чего они вернулись на Эспаньолу.
В первых отчетах Колумба об Эспаньоле остров описывается как замечательная, плодородная территория, «размерами превосходящая Португалию и с населением вдвое бо́льшим». Колумб расхваливал Эспаньолу – «самую красивую землю, какую я видел»[67]. Остров, поделенный сегодня между двумя странами, Гаити и Доминиканской Республикой, был густо населен индейцами-таино, но вопрос об их численности является предметом дискуссии. Бартоломе де Лас Касас, один из первых испанских историков Нового Света, наблюдавший за колонизацией Индий, писал, что индейское население Эспаньолы ко времени прибытия Колумба составляло около миллиона; позднее он пересмотрел эту цифру и говорил о трех миллионах. Многие современные историки считают цифры Лас Касаса преувеличенными, – по их мнению, фактическое население острова составляло около полумиллиона человек. Как бы то ни было, Эспаньола и все большие острова Карибской группы выглядели невероятно процветающими. На ближайшей Ямайке Колумб увидел, что «все побережье и земли в глубине заняты городами и отличными портами», где «в своих каноэ за нами следовали бесчисленные индейцы».
Все это вскоре изменилось.
Во время рокового второго похода слег и сам Колумб: он едва не умер и несколько недель не вел дневника. Флотилия достигла Эспаньолы 22 ноября 1493 года, и солдаты восстановили испанское поселение, уничтоженное индейцами за время их отсутствия. Многие испанцы к тому времени заболели, некоторые умерли из-за антисанитарных условий на кораблях и невозможности избежать заражения. Через несколько лет от болезней скончалось не менее половины из полутора тысяч солдат Колумба. Но это мелочи по сравнению с той судьбой, которая выпала на долю индейцев.