— До какого владения? — мысленно вздохнул я — была надежда, что «пронесёт».
— Не до владения. До места встречи.
И начала Лидари трындеть, а я фигеть. Дело в том, что предстоял поход в сердце острова, не во владения данников, а в «нейтральную территорию». Причём сама Олра тоже с этим караваном идёт. Единственное, что хорошо, так это то, что большая часть маршрута пройдёт по реке, то есть в идеале — успеем до сезона дождей. И путь не по реке — день туда, день обратно, примерно. На кой идёт этот караван, для чего — Лидари не говорила. Типа «надо». И «надо» быть у порта Рачительного на рассвете завтра.
— На этом всё, видом, — выдала эта тётка, поднялась из-за стола и свалила.
— Козлы они, всё таки, — задумчиво констатировал я себе под нос. — Ладно, с учётом реки — даже полегче, чем могло быть. Хотя в реке тоже пакости хватает… — подумал и махнул рукой — ни черта не изменю, да и не откажусь.
Заказал у виновато зыркающего владельца гостиницы (хотя, как понятно, к нему и претензий никаких) побудку через шесть часов: дел куча, а отосплюсь на этом речном корыте. И направился дрыхнуть, позёвывая.
Пробудился, как заказал, вечером и до полуночи занимался снаряжением: проверял-обновлял револьвер, артефакты, одежду. Смазал кобуру и карман для скорострельников жиром: не лишнее будет. Просто огненные духи, осуществляющие выстрел взрывным расширением, воды, конечно, не боялись. Просто был маленький нюанс: взрывное расширение водяного пара делало из пистоля достаточно мощную осколочную гранату. Так что в пистоли пускать воду было нельзя, или следовало сушить перед выстрелом. На что может не хватить времени, между прочим.
Ну и тесак подточил: после слоняры я его почистил и забил, а на нём даже несколько зазубринок появилось, что не слишком хорошо.
До рассвета прощался с Миркой, что после вчерашнего привело девицу до ошалевших глаз и слюнки из уголка рта. Но ничего, оклемается к моему возвращению. И на рассвете направил аркубулюса к порту.
Где стоял относительно небольшой, но удививший меня корабль. Дело в том что я, учитывая речной маршрут, расчитывал увидеть что-то типа Бысрицы: парусно-весельную калошу с пришпандоренными водяными колёсами. И вот колёса-то были, только сам корабль явно делали не «из чего было», а под водяной двигатель. Бронзово отблескивающая обшивка, фактическое отсутствие мачт, да и в целом обводы этой калоши были «заточены» именно под колёсный двигатель. Да и пара вполне себе пушек на палубе, в этаких обитых металлом башенках, были на носу и на заде этого кораблика.
Впрочем, особо удивляться я не стал, скорее порадовался, что моё почтенство повезёт профильная калоша. И, широко оскалившись, направил аркубулюса на этот кораблик.
18. Щучье плавание
Встречающей делегации на шаланде не оказалось, а оказался матрос, в характерной кожаной юбке, загорелый до черноты.
— Почтеннейший видом Михайло Потапыч? — поинтересовался он, на что я кивнул. — Счастье приветствовать вас на Щуке.
Врал стопроцентно: на загорелой и немного пройдошистой физиономии было крупными буквами написано: «как же жарко!» и «как же я задолбался!» А вот счастья ни вообще, ни от моей персоны не наблюдалось.
— Капитан Флуман и уважаемая Лидари ожидают вас…
— Погоди, — прервал я гундёж матроса. — Куда скотину девать? — похлопал я по холке аркубулюса.
— Это-о-о… — задумчиво пропел он, но на мой хмык вскинулся, начав загибать пальцы. — Прощения просим, но в трюм ваша… ваш скакун не поместится. И люк невелик, и хранилище невелико, да и занято, почтенный. На палубе оставить? — залупал он на меня глазами.
— Это ты у меня спрашиваешь? — хмыкнул я. — Ну можно и на полу, наверное, — деловито огляделся я, вынужденно признавая правоту матроса: люки в полу этой калоши явно под аркубулюса были не «заточены». — Ваш корабль… хотя он же речной, — сам себе ответил я.
Ну а если что — когти у железного медведя есть, удержится. Ну а что повредит палубу — все претензии к Лидарихе и вообще, сами себе злостные потерпевшие.