И так корифейский аппарат на любом этапе осуществления моих намерений может «встать в позу», упереться рогом (козлиным, корифея). И если сдам назад — все мои планы Лидари под хвост. А если не сдам — риск. Так что лишние конфликтные моменты — совершенно лишние.

На следующий день мне от Капросов прислали дар: уже не Фиалка, а «представительство» свинот в Рачительном. Специи-вкусняшки, с записулькой где «род Капрос сожалеет». Отправил свинотам взад, с записулькой «вражды не испытываю, но оскорблённым себя чувствую, так что не надо мне от вас ничего». Скушали, вражды не проявили, так что есть обоснованная надежда, что «разойдёмся бортами» ровно, без эксцессов. Точнее, похоже, уже разошлись, да и чёрт с этими свинотами.

А ещё я начинал потихоньку радоваться, без особого ликования, умеренно, но уже. До начала сезона дождей оставалось дней десять-пятнадцать, три дня, уже традиционно, на отдых у меня есть. А значит, ещё один поход в джунгли — и всё. Может, конечно, в дождливый сезон Лидарёныш придумает мне какую-нибудь гадость, типа «дежурства на балу» или ещё что-то такое. Но во-первых: хрен с ним, отдежурю. А, во-вторых: учитывая, что мне даже записульки по службе кропает нянька, у этого засранца на мою почтенную физиономию аллергия. Так что вряд ли я «приглашение во дворец губернатора» до конца ряда получу. В принципе, и по окончании вряд ли получу, но заявлюсь сам, сообщу, что идут они нахрен.

Конечно, сволочизма и прочих свойственных Лидарёнышу качеств, могучее отсутствие разума среди которых на первом месте — никто не отменяет. Так что, может, придумает какую-нибудь гадость в мой почтенный адрес, с суетой и нервотрёпкой. Но даже если так: времени осталось немного, так что превозмогу засранские козни.

Но пока сволочизма не наблюдалось. Более того, заскочивший на кружечку местного рома (ром нене слишком, отдавал сивухой, но в целом, для разнообразия, ничего) Ган оповестил, что в Рачительном намечаются гуляния. Всенародные, типа праздника, связанные с началом дождливого сезона.

Судя по всему — праздник конца года, не как на Земле — выдернутый из хрен пойми какого климатического пояса хрен пойми каких дикарей, а именно привязанный к сельскохозяйственной и приравненной к ней деятельности. То есть пейзанство и прочие трудящиеся коллективно вздыхали, сообщали: «всё, в этом году отмудохались,» — и начинали это дело обмывать. К этому обмыванию присоединялись и эксплуататоры-защитники, в общем, на Зиманде, по воспоминаниям Михолапа, такой праздник тоже водился. Сам я это гульбище в Золотом не застал, спасибо свинским Капросам, козлинским Лидари и всеобщему сволочизму. Но вот, застал на Пряном. И, с одной стороны, гульбище толпы незнакомого народа, танцульки и прочее ногодрыжество с рукомашеством меня не привлекало. А это было основной повесткой дня, со слов Гана. А, с другой стороны, я уже всё, что у меня было, перечитал и переперечитал. И Мирка жалобно и просяще на меня зыркает. Да и, если уж совсем начистоту, немного интересно. Не особо, но всё-таки. С учётом того, что гульбище это начинается на закате, ведётся всю ночь, с учётом маго-голографических вывесок Рачительного.

— Сходим, — со вздохом, потому что лени-и-иво, кивнул я Мирке.

Горничная высказала удовлетворённость данным решением, приложила усилия для того, чтобы его до меня оперативно донести. И поскакала прихорашиваться, на что я махнул лапой. И вот, ближе к закату, накинул сорочку и брюки, да и потопал со служанкой смотреть на празднование в Рачительном. И, для начала, увидел деревянные столы, расставленные у Запазухи. И деревянные же бочки. Столы были заставлены едой и деревянной посудой, у бочки были кружки. И часть народа, в уже немаленьком количестве топающих по улицам, к этим столам бочкам подходила и самовольно угощалась. Видимо — праздничная традиция, потому что дальше по улице такие угощения стояли не только у Запазухи.

Ну и народ, судя по рожам и физиономиям, на подъёме. И я доволен: вот не озаботился бы миркиным обмундированием, ходил бы как лох, с оборванкой в сопровождении. А сейчас — как со всех сторон почтенный Потапыч.

Но меня заинтересовали детали аттракциона невиданной щедрости на празднике. Интерес, как бы не каламбуристо это звучало, праздный, но появился. И не торчать же у Запазухи, тем более, недавно перекусили?

Направились гулять по Рачительному, встретив ожидаемую картину: всякие лавки-магазинчики, если и предлагали в праздничный день халяву, то, в основном, в виде пищи. Правда, в нескольких одёжных и мебельных лавках-мастерских раздавали некондицию. Это было занятно, но меня тянуло в одно место. Так что я, прихватив Мирку под руку (девица надулась от гордости, но мне несложно, а на мнение окружающих похрен), двинул в один знакомый переулок. Благо уже стемнело, и вывески исправно светились. И кстати, прямо на улице стали складывать костры — видимо, часть праздника. Или спалить хотят к чертям городишко, тоже нельзя исключать, но у меня тут собственности нет, так что похрен.

А направлялись мы к переулку с характерным заведением, с поразившей меня рекламой: голой жопой, анатомически достоверной, накрывающий этот переулок характерной нижней частью (жопа была, в данном случае, явно женского пола).

И — предчувствия меня не обманули, а от ржача я еле удержался на ногах: к громадной жопе присоединилась пара ладоней, раздвигающих этой жопе булки и открывающей вид на всё промежное великолепие. Проржавшись, аж засунул морду в заведение, уточнил. И — да, в честь праздника услуги борделя оказывались бесплатно, то есть даром. Меня они не особо интересовали: есть чем, есть с кем и даже есть где. Но сам факт этого праздничного деяния немало поднял настроение.

Ну а после потопали мы с Миркой в сторону центральной площади. Там, судя по рассказам Гана, творилась основная часть мероприятия, да и потоки нарядных прохожих эти слова подтверждали.

На площади оказалось чертовски людно. Тут же к аттракциону невиданной щедрости приобщались жрецы пантеона: судя по тому, что я видел, раздавали религиозный опиум страждущим, ну и решали какие-то вопросы обратившихся. Скорее всего, по мелочи, но тоже даром.

А помимо жрецов, были несколько крупных костров, в которых с улюлюканьем сжигали неких идолищ неустановленный поганости. Очень уж быстро идолища обгорали в кострах, так что вопрос их поганости визуально было не установить.

Хотя какой-то дедок навеселе, попавшийся любознательному мне, заверил, что идолища поганые до предела:

— Эшо, пошенейший, шимфол нафи поханой, салпыть, — шамкал, дыша ромовым перегаром, источник информации. — Шжихаем, сталпыть, штоп в новом готу нафи поханой поменьше пыло.

Насколько сжигание соломенных идолищ влияло на популяцию нави — не установлено, да и чёрт с ним. Кроме того, на кострах (видно, чтоб не пропадало) поджаривали туши, фрукты и хлеб на палочках.

Стояло несколько бочек с вином и пивом, ну и какие-то лабухи, причём не одной компанией (площадь-то большая), наяривали всякие плясовые. Народ под это наяривание выплясывал, и тут Мирка, прижавшись к моей лапе всем телом, выдала: