Народ закопошился, а через минуту раздался сотрясающий землю топот. И это неприятно: навь-то слабая, в смысле духов. Но вот те, кого они одержали — неприятные твари. Что-то вроде здоровенных и злостных зебр, сверкающих в свете костра и магии налитыми кровью буркалами, целенаправленно двигали к нам. И я уверен — не для того, чтобы донести дружбу и магию.
Впрочем и проблемой это особой не было, как показала следующая минута. Зверюг встретила стрельба, магия, а когда они начали совсем приближаться — я подбавил огоньку, создав «огненную стену» и выпустив несколько духов. В общем — перебили полосатую конину без жертв, разве что мне поднапрячься пришлось, делая не совсем привычное: тушить огонь. А то устрою степной пожар — мало никому не покажется. Но — пронесло, справился. Вот только…
«Не чую я, шебуршень беспокойный» — отозвался на мысль Потап.
— Они реально слабые, — приводил я аргументы. — И все с духами. Это процепс.
«Я — не чую! Ищи сам! А я — спать!» — выдала мохнатая задница.
— Я — в навь, Лидари, — сообщил я, располагаясь на лежанке и оставляя сторожевых духов.
В мире мёртвых степь была как степь, не слишком отличалась от себя в мире живых. Духов было, правда, побольше, чем живых зверей, но все разбегались. А я начал нарезать круги по расширяющейся спирали вокруг дерева, стараясь найти-почувствовать натравившего на нас зебр гада. И… почти почувствовал. Целенаправленно драпающего вдаль, этакое ощущение на грани чувств. Направил вслед духа позлостнее, но совершенно не был уверен в том, что тот процепса догнал. А отдаляться от тела совсем далеко и Потап не советовал, и собственные ощущения.
Пришёл в себя, сообщил нахмуренной Лидарихе что «процепс и убежал», ну и завалился спать дальше. Наутро происшествий не было, караван выдвинулся дальше. И в полдень мы встретились с отрядом. Точнее, даже не отрядом, а одним-единственным владеющим в сопровождении толпы людишек. Сам владеющий был довольно силён магически, довольно молод возрастом и чертовски засранен наглой мордой. Впрочем, мне с ним ни говорить, ни контактировать не пришлось: Лидари к нему подскочила, обменялись несколькими фразами (на непонятном, чтоб его, языке, сволочи скрытные!) — и всё. Мы оставили телеги и выдвинулись в обратный путь.
Добрались до Щуки, а потом и до Рачительного. Ну а я, хотя и задавался вопросами, решил в итоге просто забить. До сезона дождей — меньше недели, до конца ряда — меньше месяца. Так что проще дождаться.
Но проще, конечно, не было.
19. Пустынное козлинство
В Рачительном я отдохнул и с некоторым опасением ждал начала сезона дождей. Мало ли, ужалит что-то Лидарёныша или Лидариху, пошлют меня в какую-нибудь жопу — но пронесло. Тучи исправно затянули небо, на улочки Рачительного полились вёдра воды в виде дождя, а меня не дёргали.
— Ну и зашибись, — потянулся я, выглядывая в окно и наблюдая разверзшиеся хляби. — И… — взглянул я на Мирку. — … хотя ладно, успеется ещё, — сам себя прервал я.
Просто до конца ряда оставалось две недели. Девицу я намеревался отпускать и даже субсидировать в разумных пределах: реально заслужила. Но пару недель сидеть всё равно, так что пусть будет ей сюрприз на расставание. А то начнёт недостаточно усердно что-нибудь исполнять, ещё что-то там.
— А сейчас не желаете? — изогнулась в пояснице горничная, на что я махнул лапой, мол, желаю.
Но, помимо секса, у меня именно дел не было, а заниматься только им — так затрахаюсь и девчонку сломаю, без всякого удовольствия для себя вдобавок. Я вообще от ломания особого удовольствия не получаю, если это не планы оппонента. При этом не дела, а планы были: информацию я собрал и изучил, так что на прибытие в Золотой не помешает составить блок-схему действий. Дело в том, что я собирался дёргать Лидари за усы, причём сразу — чувствительно. И прежде, чем корифейский род и неторопливая (хотя и не в пример земной оперативная) бюрократическая машина «ответит». То есть я как бы своими первыми делами, их объёмом и собственной оперативностью задам себе «окно безопасных действий», которое примут и Лидари с чиновниками. Не гарантированно, но очень высоковероятно. И делать медленно и мелочи в таких раскладах смертельно опасно, либо мне придётся становиться местным стряпчим: сопроводителем сделок и консультантом, не больше. Так что засел я за бумаги, уже составляя разные динамические планы, частично затрагивая и Рачительный: вероятность того, что Лидарёныш начнёт говниться напоследок, невзирая ни на что — неприятно отлична от нуля.
Но дождь не просто начался, а ещё ознаменовал начало… светской жизни Рачительного. Караваны с владеющими прибыли, купеческие корабли стояли в порту, ну а пустующие особняки заполнились приехавшими оторваться помещиками. И, кстати, ко мне наведались несколько рыл, морд и даже лиц, вентилируя момент насчёт аркубулюса, что неплохо. Правда, на всякие приглашения, которые были не только от визитёров — кучу макулатуры Ган припирал со словами «оставлено для почтенного» — я просто игнорировал. Вживаться в социум Пряного я не собираюсь, максимум — продавать им что-то, да и то через посредников. В общем — пользы ни на грош, от всех этих гулянок я удовольствия не получаю, так что нахрен.
И вот на четвёртый день сезона дождей, после ответственного исполнения горничной своих обязанностей, сижу я за столом, грызу птичью ножку и довольно скалюсь: изящный у меня выверт выходит, даже земные прокурорские бы не докопались (ну разве что «по беспределу», как они любят). Такой, добротный и изящный выверт связанный с Товариществом: тут мне корифейские слуги сами просто подарили ПРЕКРАСНУЮ возможность орать по делу и больно кусаться. Скорее всего, не со злым умыслом, а просто «по привычке», вот только их привычка причиняла мне прямой ущерб, и говниться, обоснованно и публично, я собирался от души. И красиво выходило, и нутро радовалось, хотя Потап полюбопыствовал, мысленно сплюнул и захрапел — совсем ничего не понимает в искусстве, жопа мохнатая…
«Фигнёй ты занимаешься, шебуршень!» — отэмоционировал товарищ топтыгин.
— Ну вот смотри, они меня грабят… — благожелательно стал просвещать необразованного я.