Я остановилась в ужасе. Что я горожу?! Всего лишь пустая фантазия, зачем я рассказала её вслух? Что теперь подумает обо мне товарищ Бродов? Что я полоумная…

Николай Иванович всем корпусом развернулся ко мне, но не произнёс ни слова. Я заставила себя поднять на него глаза и встретила очень внимательный, испытующий взгляд. Меня как холодной водой окатило: «Всё. Решил, что я сбрендила!» Товарищ Бродов не мог не заметить моего смятения. Вдруг он ободряюще произнёс:

— Продолжай! Очень интересно.

«Хочет узнать, как далеко зашло моё помешательство», — справедливо рассудила я.

— Тая, всё хорошо, — сказал Николай Иванович. — Ты правильно рассказываешь. Так и было. Ну, давай: что ещё ты видишь?

Так и было? Правильно? Эх, была не была!

— Дальше дорога просто. Проезжая. Подводы тоже, телеги. Грязища! Люди прямо между колеями ходят, месят. А по сторонам дороги пусто. Дома стоят — прямо хоромы, терема: крыша острая вверху. Даже есть в три этажа. С резными наличниками. Но они редко стоят. Вокруг дома — двор, склад. Сзади огороды. Позади огородов, ниже, речка. Это всё купеческие дома. Купцы богатые, богато одеты, и жёны тоже. Но их мало. Была дорога просто, а станет улицей. Дорога ведёт далеко, в другие города.

— Это Арбат, — пояснил Николай Иванович. — Главная торговая дорога Москвы была. Он уже значительно позже стал дворянским… Речка в овраге течёт или низкие берега у неё?

— Речка не широка, а течёт внизу, берега обрывистые. Скорее, овраг.

— Значит, Сивка. А ну-ка: какого цвета стены Кремля?

Я задумалась, напрягая мысленное зрение, но ничего необычного не заметила. Пожала плечами:

— Красные.

Николай Иванович кивнул.

— Конец пятнадцатого — середина шестнадцатого века — что ты описываешь. В огороде что растёт? — спросил он азартно.

— Огурцы, — ответила я влёт.

У меня эта грядка огуречная так и маячила перед глазами. И я всё удивлялась, какие плети жалкие: короткие, с мелкими, полузасохшими листьями, но плоды на них были. Плети гороха — тоже короткие, по земле стелются, подсыхают уже. Такой же сухой и невзрачной выглядела ботва репы на соседней грядке, а репа прямо из земли выпирала — крупная, жёлтая! Должно быть, август? Несколько грядок были пустые и совсем сухие: видно, урожай с них собрали. А в отдалении — густая зелень — не разглядишь. Пополам с сорняками. Может, морковь, а может, и петрушка. Рассказала.

— А картошка-то? — удивился товарищ Бродов. — Неужели картошки нет?!

Я смутилась. Какой огород без картошки! Но нету. Зря я затеяла эту игру: ничего-то я толком не умею разглядеть! Честно созналась:

— Не вижу. Но они ж купцы, богатые. Так просто грядки сажали, не для прокорма, — постаралась я оправдаться.

Николай Иванович весело хмыкнул и сказал непонятное: