Если перелистать номера «Журнала Московской патриархии» за последние годы, то в качестве образцов высоконравственного поведения мы встретим таких деятелей православной церкви, как Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский, митрополит Филарет. Чем же прославились эти люди, какие подвиги они совершили, если на них предлагается равняться современным верующим?..
В «житии» Серафима Саровского рассказывается, что он почти пятьдесят пять лет прожил в пустыне, где предавался «безмолвию», строгому посту и молитве. Иоанна Кронштадтского современные проповедники православия считают «праведником наших дней». В истории же он оставил после себя печальную память одного из главных вдохновителей «Союза русского народа», который в народе получил меткое название «черной сотни» за жестокие преследования революционеров.
Не менее «красочна» биография и третьего образца нравственного поведения — митрополита Филарета. Свою духовную карьеру сей «святитель» начал с молебна «за спасение от крамолы» по случаю казни декабристов в 1826 году. В 1848 году он восторженно приветствовал Николая I за жестокое подавление народной революции в Венгрии. Очень «гибкую» позицию занял Филарет во время зверского избиения крестьян царскими войсками в 1861 году, заявив: «Если государство может отказаться от сего наказания, находя достаточно более кроткие роды оного, христианство одобрит сию кротость; если государство найдет неизбежным в некоторых случаях употребить телесное наказание, христианство не осудит сей строгости». Не меньшую «гибкость» проявлял Филарет и в трактовке чисто богословских вопросов. Так, например, комментируя библейскую историю о пророке Ионе, проглоченном китом, митрополит четко определил свою позицию: «Надо без рассуждений верить священному писанию, и даже в том случае, если бы в нем было сказано, что не кит проглотил Иону, а напротив, Иона проглотил кита».
Современные православные идеологи проповедуют незыблемость своих нравственных идеалов. В одном из номеров «Журнала Московской патриархии» говорится: «Придет время, исчезнут с лица земли все имена человеческие, которыми так любят гордиться люди, останется только книга жизни вечной, в которой будут вписаны имена всех святых и всех верных детей божьих, с честью и достоинством пронесших свое христианское имя по земному пути».
Советское общество за свое почти полувековое существование выработало свои нравственные идеалы. Советские люди выбирают себе в качестве примеров для подражания совсем других людей. Они отправляются в пустыни не затем, чтобы 50 лет там молчать и предаваться молитвам, а чтобы превратить эти пустыни в цветущие сады. Образцами нравственного поведения для советских людей являются не Серафимы Саровские, не Иоанны Кронштадтские, не Филареты, а герои труда, люди дерзновенного подвига. Не бессмысленный уход от жизни, а активная переделка ее привлекают советского человека. Бессмертны для нас подвиги Николая Островского, Зои Космодемьянской, Александра Матросова, Алексея Маресьева, Юрия Гагарина, Германа Титова. Нравственные идеалы советских людей — активных строителей коммунизма не имеют ничего общего с нравственными идеалами православия.
Как и все христиане, православные много говорят о любви к ближнему, а на деле православные служители, как и в прошлом, воспитывают верующих в злобе и ненависти к инаковерующим, к неверующим, обещая им самые страшные кары небесные. Противопоставляя «мир божий» «миру сатаны», то есть всему, что находится за пределами церкви, они цепляются за безвозвратно уходящие в прошлое старый быт, бескультурье, невежество, освящая как истинно христианские самые дикие нравы и обычаи прошлого.
ПРАВОСЛАВНЫЕ ПРАЗДНИКИ И ОБРЯДЫ
1. РЕЛИГИОЗНЫЙ КУЛЬТ
Пасха на «Орле»
В «Цусиме» Новикова-Прибоя есть яркий рассказ о праздновании пасхи на броненосце «Орел». Вот он:
«Часам к одиннадцати все приготовления закончились. Весь экипаж, включая вахтенных, находился здесь. Команда оделась в белые чистые форменки. Впереди стояли офицеры, надушенные, в новых белых кителях с золотыми и серебряными погонами на плечах. Перед алтарем, приподняв немного свою огненно-рыжую бороду и глядя на царские врата, застыл в молитвенной позе священник отец Паисий. Вспыхнули электрические люстры, загорелись перед иконами свечи, разлив по всей палубе ослепительный блеск. Все приняло торжественный вид. Только лица матросов были пасмурны. Чувствовались изнуренность и усталость.
Ждали довольно долго. Наконец старший офицер Сидоров, покрутив предварительно свои седые усы, приблизился к священнику и начальственным тоном произнес:
— Можно начинать.
В жилой палубе становилось жарко. Воздух, насыщенный ладаном и испарениями человеческих тел, стал удушливым. Матросы выходили из церкви на срезы или на верхнюю палубу, чтобы освежиться прохладой.
Начался крестный ход. „Воскресение твое, Христе, спасе“, — запел священник, сопровождаемый хором певчих. Неся в руках крест с трехсвечником, украшенным живыми цветами, весь сияя золотом и голубой вышивкой своей ризы, он медленной поступью направился в кормовую часть судна. За ним тронулись офицеры и длинной вереницей потянулись матросы. Пробираясь по узкому офицерскому коридору сначала левого борта, а потом правого, процессия обошла вокруг машинного кожуха и снова вернулась назад. Не доходя до алтаря, она остановилась перед занавесью, сделанной из больших красных флагов.
— „Христос воскресе из мертвых!“ — раздалось наконец из уст священника.
Подхватив этот возглас, дружно грянул хор певчих, а за ним вполголоса начали подтягивать и остальные матросы. Басы, раскатываясь, мощно потрясали воздух, а чей-то высокий и страстный тенор, выделяясь из общего гула, трепетно взлетал над головами людей, словно стремился, утомленный этим царством железа и смерти, вырваться на безграничный простор моря. Среди команды произошло движение. Сотни рук замелькали в воздухе.
На минуту и я, неверующий, как и другие поддался всеобщему гипнозу, красивому обману. Чем-то далеким и родным повеяло на меня. Когда-то я встречал этот праздник в своей деревне, в кругу близких и дорогих сердцу людей, и воспоминания об этом расцвели в моей душе. Но с тех пор прошло много лет, много новых впечатлений, взбудораживающих мозг, наслоилось в моем сознании. Я привык ставить вопросы перед самим собою. Что за нелепость творят над нами? Мы встречаем праздник, называемый праздником всепрощения и любви, готовясь к бою. Под нами, в глубине броненосца, в бомбовых погребах, хранятся пятьсот тонн пороха и смертоносных снарядов, предназначенных для уничтожения людей, которых мы никогда не видали в лицо…
В глубине броненосца раздавалось песнопение: