— Что мы стоим, в погоню. — И гном рванул со всех ног в указанном направлении.
— Что за чертовщина, — воскликнул через несколько минут орк, что бежал впереди, осматривая очередной труп Чёрного Корта.
— Я тоже не пойму ничего. Как они отбиваются от преследователей? Я молчу о том, как одноногий орк может скакать на одной ноге быстрей двуногих и при этом отбиваться, этот вот явно топором посечен, в отличие от остальных, те арбалетными стрелами были убиты.
— Я уверен, что мой племянник здесь не причём, — задыхаясь от бега, произнес гном. — Это всё ваш чокнутый орк, вечно у него всё не так. То бедного гнома обдерёт, как липку, — Дорг всё никак не мог забыть историю с торговлей, — то шамана зубами загрызет. Между прочим, он твой ученик, это ты его неправильно воспитал, — сбивая дыхание, бубнил запальчиво гном.
— Да я его знаю без года неделю, — огрызнулся старый шаман выражением, услышанным от так называемого ученика.
— Двенадцатый! — раздался возглас бегущего впереди орка.
— Топор? Стрела? — выкрикнул гном, и тут же добавил, — десять медяков на стрелу.
— Грог, бери своих орков и срежьте угол через лес, там по следам сориентируетесь, а я с гномами дальше будем преследовать по берегу, — задыхаясь, крикнул старый Кро.
Грог молча махнул рукой и орки, сбившись плотной группой, побежали через лес за двумя духами волков, те должны были проверять дорогу на наличие растений-хищников.
Наша весёлая тачанка
— Руби его, руби! — закричал испуганно Дуркин орку.
— Не учи батьку детей строгать, — ответил орк, подсекая ногу очередному преследователю и ловя на щит брошенный вслед топор. — Как там шаман?
— Опять в беспамятстве, не выдержал боли. Да и когда из лука стрелял, раны разбередил. Скорее от потери крови потерял сознание.
— Ничего, нам тоже немного осталось, псы уже еле тянут. Скоро упадут и тогда нам кирдык, — обрадовал орк и без того бледного гнома.
Глава 11 Море-окиян
— Что, герой, проснулся? Пей давай, а то кожа да кости остались, — поприветствовал меня шаман и стал поить каким-то пойлом.
Пил я с трудом и чувствовал себя самым настоящим Буратино, и тут дело было не в богатстве, а в том, что всё тело по ощущениям было как деревянное и отказывалось мне подчиняться. Я прилагал титанические усилия держать открытыми глаза. Такое ощущение, что веки налились чугуном. Все свои силы я потратил на то, чтобы выпить жидкость, что в меня вливал шаман.
После столь тяжелой задачи для измученного организма, я провалился в сон. Только и успел услышать краем уха, как старик сказал кому-то, что я, дескать, скорее всего выживу, и что меня пока рано выкидывать за борт. Весёленькая ждала меня перспектива, хотя, что тут ожидать — аппарата для поддержания жизнедеятельности организма у них нет, да и простой капельницы с витаминами тоже нема. Если пациент за пару дней не пришёл в себя, то царствие ему небесное: камень к ногам и за борт на корм рыбам. Хорошо, если добьют, а то могут и так отпустить в последнее плавание.
Со следующим пробуждением меня безжалостно вытащили на палубу и обмыли как следует морской водой, после чего оставили загорать на солнышке, предварительно напоив бульоном. Не успел я отойти от пытки мытьём, как началась пытка головомойкой. Старый шаман сел рядом со мной и начал монотонно читать нотации, как какому-то несмышлёнышу. Если я по его авторитетному мнению не слушал или засыпал, в ход шёл такой тяжёлый аргумент, как посох. Он им ловко щёлкал меня по носу. Было не столько больно, как обидно. Я даже увернуться не мог, да что говорить, у меня сил не было даже слово произнести, и это его не останавливало, а только стимулировало.
А отчитывать меня по полной программе он начал с того, что с душами людей не сражаются в ближнем бою, а если уже пришлось, то не надо им ломать кости и головы. Нужно всего-навсего разрушить целостность оболочки, то есть, просто проткнуть и они, как воздушный шарик, постепенно сдуются. Ну, и попутно прочёл лекцию о чёрной магии. Но на этом нравоучения не закончились, мне припомнили и то, что с псами прорывались в противоположную сторону от них. Ага, а я как-будто знал, где они тусуются. И почему стрелял я, а не гном, у которого были целы руки и ноги, и всё в том же духе.