— Что, ДЯДЯ, патроны кончились? — спросил я у него, наводя свой арбалет.

— Ты мне за всё заплатишь! — прорычал он в ответ.

— Не сбейся со счёта, когда сдачу будешь получать, — и выстрелил в него.

Он оказался не чета своему ученику, и его духи спокойно сбили арбалетный болт далеко в сторону. Да, он оказался сильным шаманом, его духи методично отводили стрелы. И им было глубоко наплевать на то, что я стрелял с расстояния в десять метров, и что у стальных арбалетов пробивная сила такая, что мама не горюй.

— Ну раз мы не можем сломать дверь, будем ломать рядом стену! — изрёк я мудрую мысль, лишь бы хоть что-то сказать.

Мои шнурки приказали долго жить, остался только Ка против двух духов толстяка. Эти твари, оказывается, не по зубам моим удавам, и единственный, кто мог похвастать одной победой это Ка, но сейчас его усиленно рвали два других духа. Сам он ничего не мог поделать, эти четвероногие твари буквально разрывали его на части. Одна тянула за голову, другая за хвост, лишая его возможности сопротивляться, хотя он извивался, давая понять, что обездвижен, но не сломлен. Псы тоже были заняты, они расправлялись вдвоём с пятью гиенами, и им самим приходилось не сладко. Хотя духи падальщиц были уже хорошо так помяты и победа будет за моими питомцами. Но это вопрос времени, а его как раз категорически не хватало.

Разрядив арбалет в одного из духов, что рвали моего удава, я непроизвольно выругался — эти твари ещё и бронированные, стрела просто отлетела от него. “Ладно, суки, держите СЮРПРАЙЗ!” — и, окинув арбалет, я схватил лук, а к нему стрелы с сюрпризами в виде духов ядовитых змеек. Кстати, я больше так и не нашел представителей их семейства, несмотря на все мои старания. Еле сдержался чтобы не выстрелить ими во вражеского шамана. Я хорошо помнил, что, при первой нашей встрече с Кро, духи старика за секунду разорвали мою змейку, и она только чудом успела укусить его. Да и он, вместо того, чтобы лежать беспомощным, сам притопал, и мы пили с ним потом чай. Что-то мне подсказывает, что с жиртрестом мы чайком не побалуемся.

Я пускал стрелу за стрелой в бронированного духа, что перегрызал горло мудрому Ка. Эта тварюшка оказалось ещё и почти иммунной к яду, укусы хоть и замедляли, но не вырубали. Пришлось на него истратить весь боезапас со змеями, да и добивать уже в ручном режиме, металлическими дубинами по черепушке. Хорошо, что он находился под действием яда, двигался, как сонная муха, и не хотел отпускать удава. Не, я точно себе сделаю огромный топор, для отрубания шей таким вот гадам. Уже второй раз приходится мучиться. Со вторым прошло легче, удав обвил его, начал раздавливать в своих объятиях и, не теряя времени, стал его поглощать, буквально живьём заглатывал. Я не вмешивался, Ка и так был, как оглушённый, он уже не реагировал ни на что, сделавшись полупрозрачным.

Перехватив свои дубинки поудобней, я поспешил обрадовать толстяка на русском матерном, что я иду и буду ему липосакцию делать. Он конечно не понял, что я ему сказал, но догадался, что ничего хорошего, и запустил в меня человеческим черепом. Он до меня не долетел каких-то пару метров, и из него с шипением повалил дым, в клубах которого появился дух человека. Тот, протянув руки полетел ко мне, как какое-то киношное привидение. Духи животных появлялись совсем по-другому, и они, вроде как, из амулета выпрыгивали, а этот дух и отвращение вызывал, и какое-то ощущение неправильности.

Перехватив дубинки поудобней, я пошёл на духа, и, увернувшись от его рук, нанес удар со всего плеча по голове. Отдача была зверской, такое ощущение, что по камню ударил, голова духа не выдержала, и призрак осыпался прахом на землю. Но рано радовался я лёгкой победе, вражеский шаман стал срывать с себя черепки и кидать в мою сторону, при этом мерзко хохоча. Мне приходилось вертеться ужом и волчком, уворачиваясь от человеческих духов, они были тупые, но такие жёсткие твари, и осыпались лишь после того, как им сметёшь черепушку.

От них веяло холодом и смертной тоской, но это не мешало им стремиться поглотить меня. Весь мир словно сузился до пятачка, на котором я вертелся, обливаясь потом, одна рука у меня уже не шевелилась, она висела плетью. Чтобы парализовать мне руку, хватило лишь касательного движения духа. И если раньше я ещё периодически старался стучать по головам призракам или кто они там, без бутылки не разберёшь, то теперь ушёл в глухую оборону. Если по правде, я уже и с жизнью простился, не видел я, как мне этих духов одолеть. Ситуация резко изменилась, когда мои псы, расправившись с гиенами, напали на духов.

В прыжке они впивались в горло духов, скулили от боли, но пастей не разжимали. Ну, тут меня и накрыла адреналиновая волна. Это когда мама может поднять машину и достать из-под нее малыша… Это когда отец в одной майке влетает в полыхающий дом и, объятый пламенем, спасает своего сына… Это когда прохожий ловит падающего с седьмого этажа ребёнка голыми руками, принимая на себя и по возможности гася силу удара. Это когда солдат прикрывает своим телом гражданского и, получая пулю за пулей, вытаскивает его из-под обстрела, несмотря ни на что.

А эти псы для меня как дети, они моя семья, и нет никого ближе их мне как в этом мире, так и в том. С громким боевым матом я рванул защищать их обездвиженные тела, для меня всё слилось в один сплошной поток ударов и кровавую пелену. На мой отчаянный крик, полный боли, телесной и душевной, откликнулся, по-моему, сам лес, и придал мне силы и злости. Мои движения стали такими быстрыми и сильными, что я с каждого удара разбивал духам черепа и ломал их полуматериальные кости.

Действовал я уже не головой, а спинным мозгом, только на рефлексах, и ни одной мысли не было, только жажда убивать и рвать всё, что шевелится. Последней картиной для меня было искажённое ужасом лицо толстяка, и его горло, что я рвал зубами. Да, действовал как самый настоящий дикий и необузданный зверь, и для меня была только одна цель — отгрызть ему голову. Я совсем не обращал внимания на духов, что буквально рвали из меня куски мяса. У меня была цель и я готов был заплатить за неё высшую цену.