За три дня, что прошли с поминок, из летних клетушек съехали все постояльцы, в каменном доме еще оставались две семейные пары, но подыскивали места куда бы переселиться. Причиной тому был не просыхающий отец Романа и компания его собутыльников, прочно оккупировавших беседку. С утра до вечера пьяный гомон оглашал двор, а ночевали новые "жильцы" не отходя от кассы, тут же в свободных номерах. Немытые туалеты и душевые кабины начали вонять, мусорный бак на кухне пыхтел отбросами, вдоль центральной дорожки выстроилась разнокалиберная гвардия пустых винных бутылок.

Роман еще спал, когда, наполняя комнату тяжелым запахом перегара, ввалился отец. Без предупреждения, без стука, в наглую распахнул дверь и с порога заорал:

— Долго ты дрыхнуть собираешься?

Роман хотел потереть глаза, спросонья забыл, что обе руки забинтованы.

— Стучаться надо, — раздраженно ответил отцу.

Дмитрий с готовностью уцепился за возможность поскандалить:

— В своем доме я хозяин! Учить меня вздумал. Быстро вставай и начинай уборку. Я белье в гостевых поснимал — стирать надо, дома посуда не мыта, мусор везде скопился, — Роман даже не пошевелился, отец в недоумении уставился на него, — Ты что, не слышал, что я сказал?

— Слышал.

— Так чего лежишь?!

— Ничего я убирать не буду, у меня руки порезаны. И вообще не буду! Уеду я.

Роман повернулся к стене, но отец не ушел.

— Уедет он! А хозяйство? Я что ли буду все это…

Терпение лопнуло, Роман откинул одеяло, вскочил и закричал,

— А мне без разницы кто! Сказал — уеду! Пускай здесь все хоть сгорит!