Проткнул скальпелем дырочки в клеенке, продел тонкий бинт…
В палате детской реанимации над кювезом единственного пациента все также ползли по монитору цифры и линии, работал аппарат ИВЛ
Ручки у малыша были мягкие, гуттаперчевые, по сравнению с ними рука Константина казалась огромной. Но чуткие пальцы мужчины легко справились с задачей, старые бирки были сняты, а новые, вместе с надеждой на жизнь, надеты на тоненькие кисти.
— Ну, что, лягушонок? А я тебе маму нашел, — младенец смешно сморщил нос, дрыгнул ножками. — Ладно, ладно, приведу, когда дозреешь немножко.
Никто бы не узнал в склонившемся над кювезом мужчине строгого заведующего отделением. Константин с нежностью смотрел на крохотного морщинистого голыша.
— А, вот еще что мы не сделали…
Константин открепил от кювеза бумажку с данными и поменял ее с той, которую еще не сняли с кювеза, где меньше суток пробыл умерший сын Ирины.
Теперь никто бы не смог сказать, что малышей поменяли местами. Оставалось обосновать на отделении удивительный факт — ложное известие о смерти новорожденного.
Глава 41. Дар Господень
Нина в эту ночь уснула крепко, сквозь сон ей мнилось, что по палате кто-то ходит, но разлепить веки она не смогла. Проснулась утром от холодного прикосновения градусника, его бесцеремонно сунула Нине подмышку дежурная сестра. Потом завтрак, ленивые разговоры, заглядывание в окно. Погода была пасмурная, настроение сонное.
И вдруг нагрянул многолюдный обход. Заведующий и с ним врачи отделения, старшая сестра и та, что дежурила вчера — она была заревана, шмыгала носом и комкала в руках марлю.
Процессия в белоснежных халатах втянулась в двенадцатую палату, врачи полукругом встали перед кроватью Ирины. Она со страхом и недоумением взглянула на Константина Михайловича, а он, выдержав паузу начал своим обычным строгим тоном:
— Ирина Александровна! Мы, всем составом отделения пришли, чтобы принести вам наши глубокие извинения.
— Что случилось, Константин Михайлович, — пролепетала Ира. Было видно, что она напугана.
— Недопустимый случай произошел по вине одной из наших сестер, — при этих словах завотделением медсестра тихонько заскулила и уткнула лицо в марлю. — Ну, что тут скажешь? Перепутали мы младенцев, — развел руками Константин Михайлович, — вашего и соседки вашей по родильной. Вот, Галя в тот день дежурила… вам решать, что теперь с ней будет.
— Ирина Александровна, миленькая! — заголосила Галя, — я сама не понимаю, как такое могло выйти! Простите меня! У меня ж тоже детки… Я же не нарочно… Сама не знаю как…
— То есть, — Ира встала, подошла к Гале, — то есть… — губы у неё задрожали, она с трудом произнесла, — то есть это не мой мальчик умер?!
— Не ваш, — подтвердил завотделением.
— Господи Исусе Христе…царица Небесная, — ахнула Мария и всплеснула руками