— Да что я могу?! — Константин резко отстранился, — ты с ума сошла что ли, мне такое предлагать!

Она сидела на полу раздерганная, раздавленная неизбывным горем.

— Не будет у меня деток больше, не будет…

Раскачивалась, как сомнамбула. И снова жалость к ней толкнула Константина в сердце.

Поднял, усадил женщину на диван.

— Я укол тебе сделаю сейчас, поспишь.

— Такой сделай, чтобы не просыпаться! Жить я не хочу, — тихо и спокойно сказала Ирина, — и не буду.

Константин не ответил, выбрал ампулы из застекленного шкафа, поставил Ирине внутривенно укол диазепама.

— Ложись.

Она не спорила и не плакала больше. Константин сам уложил ее, не сказать чтобы насильно, Ирина не сопротивлялась, тряпичной куклой была в его руках. Он укрыл женщину больничным одеялом, Ира тут же свернулась калачиком, подтянула колени к груди, а Константин зажег настольную лампу, погасил верхний свет и пошел в ординаторскую рыться на полке с обменными картами, у него хранились только тех женщин, которых он вел сам. Таким образом карта Лены-Кристины была у Константина, а Ирины — нет.

Приморский родильный дом еще не дошел до современных технологий, электронная отчетность, базы данных, карты рожениц — все существовало в бумажном варианте, в здоровом шкафу набитом пластмассовыми боксами, закрепленными за врачами. Неразбериха, бесконечное дублирование бумажек сводили с ума, но сейчас Константин радовался, что ничего нет в электронном виде.

Он перебирал карты и размышлял о том, что собирался совершить. По сути дела преступление, наверное, статья, если вскроется. Но Константин был уверен, что поступает правильно, эта женщина и этот малыш нужны друг другу сейчас, они погибают, в его силах спасти обоих, для этого он должен, минуя долгую и сложную систему усыновления, передать малыша Ирине. Усыновить тоже можно, но только через органы опеки, через суд, это месяца три четыре, в лучшем случае. И все это время младенец должен находиться в доме малютки. Выживет ли он там? Слишком слаб… А что с Ириной произойдет за это время? В окно шагнет, в петлю полезет, или на рельсы ляжет? И ответственность за эти две смерти будет на нем!

Вот… карта Ирины, еще не заполненная на тех страницах, где должна быть информация о родах и новорожденном. Все, что необходимо, он впишет сам, поменяет местами решения судьбы двух младенцев. Того, который мертв, необходимо кремировать, а живому сменить бирки с фамилией матери и датой родов.

Вернувшись в кабинет Константин сверил данные рожениц по группам крови, повезло — и у Лены, и у Ирины была вторая. У умершего мальчика кровь не брали, а данные по живому не занесли. Внимательно сверяя с общим журналом родов числа и время, вес, рост, предлежание.

Константин аккуратно заполнял карты, поглядывая на спящую Ирину, когда все было готово, достал из застекленного шкафа кусок медицинский клеенки, вырезал два квадратика на которых написал: