Первые дни в Шуре

В городе мы с Нухом остановились в гостинице, т. к. дом Нуха был оставлен большевиками в таком состоянии, что без солидного ремонта в него зайти было нельзя. Жили мы вместе, но отношения между нами уже испортились. Его поступки ожесточили меня против него, но я сдерживался и стремился как-нибудь перетянуть Нуха на другой день.

Прежде всего, я настоял на созыве съезда и добился, чтобы Нух подписал приказ, что съезд должен собраться не позже 15 октября. Нух вообще сделался так предупредителен ко мне, потому что знал моё мнение по поводу его «диктатуры», боялся, как бы я не устроил переворота.

Я же об этом не думал. Я был занят снабжением продовольствием наших отрядов. На это нужны были большие средства, но у нас денег не было. Чтобы собрать кое-что, я вызвал Хизри Гаджиева и сказал ему: «Если вы смогли дать большевикам 20 тыс. руб., то можете и нам дать. Соберите купцов и всех, имеющих деньги, прикиньте между собой, и деньги представьте нам». Хизри, конечно, выполнил задание. Часть купцов охотно дала деньги, на некоторых пришлось нажать, но, в общем, денег немного набрали.

Но надолго этого не хватило.

Я стремился как можно скорее распустить отряд по домам. Ибо не только не было денег, но вообще в районе не было продовольствия, и положение с каждым днём становилось все сложнее.

Всё это время непрерывно продолжались столкновения с бичераховцами. Если не доходило до вооруженной стычки, то только благодаря Нуху. Он был маслаатчиком между нами. Он успокаивал их на мой счёт, а меня на их счёт, так что изо дня в день все шло пока спокойно.

Организацией власти мы пока особенно не занимались. Должностные лица остались почти те же, что были и при большевиках. Кое-как они там справлялись с делами. Остальное должен был решить съезд.

Разрыв с Нухом

Чем дальше, однако, тем лучше Нух Бек справлялся с чувством неловкости передо мной и, видимо, приходил к сознанию, что никакой опасности с моей стороны или с чьей-либо другой ждать не приходится. Нух как будто с каждым днём распоясывался. Он входил в свою колею диктатора. Тон его изменился, он командовал полком без всякого стеснения и ни о чём со мной не совещался. От Бичерахова, конечно, он получил большую сумму денег на формирование полка. Бичерахов дал эти деньги не даром. Мне сообщили, что по распоряжению Тарковского бичераховцам было выдано сукно и бурки, которые остались на складах после большевиков. Мне он об этом ничего не сказал, а между тем нам самим были эти бурки и сукна позарез нужны. Я узнал стороной и о целом ряде обязательств по отношению к Бичерахову, принятых на себя Нухом, хотя в точности, какие это были обязательства, установить не удалось.

С каждым днём мне становилась ясней его двойная игра и с турками, и с Бичераховым. Всё это делалось скрытно от меня. Я был начальником города и больше ничего. Мы стали видеться редко, и при каждом свидании у нас сразу появлялись разногласия. Так что мы больше спорили, чем беседовали.

Приглашения на съезд были посланы, но к 15 октября никто не приехал. Съезд не состоялся к видимому удовольствию Тарковского. Мне казалось, что это не без его тайного участия. Хотя более решающую роль сыграло другое обстоятельство. Если двойственная игра Тарковского, тщательно скрываемая от меня, не укрылась от моего наблюдения, то ее заметили, и о ней говорили другие, от которых он менее таился. Узнали о ней и население в горах, и турки.

Ко мне стали поступать запросы о наших отношениях к Бичерахову, а затем и прямые упреки в том, что мы снова призываем в Дагестан царскую власть, что это никогда не входило в наши планы, и горцы ни в коем случае моего поведения одобрить не могут.

Я видел, что я становлюсь ответственным за политическую недобросовестность Нуха перед массами. Мне нужно было вскоре рвать с ним.

Я отказался от всяких должностей и совершенно отошел от дел.

Наступление турок на Шуру

Привести в исполнение мое решение мне помогло еще следующее обстоятельство.

Турки двигались со стороны Левашей и были еще в Буглене, когда я узнал об этом. До этого Тарковский от меня тщательно скрывал это. Он открыл мне этот секрет тогда, когда ему стало известно, что в Буглене турки разворачивают фронт для операций против Шуры и Петровска.

Он решил поехать к ним, чтобы предотвратить столкновение, т. е. чтобы уверить их, что он с Бичераховым ничем не связан.