Глава вторая. Приятное знакомство

Газета называлась "Московские ведомости" и была издана 12 мая 1835 г. Спотыкаясь на ятях и ерах Городецкий (пора называть попаданца так) пробежал глазами первую страницу (одни официальные сообщения), вторую (пустоватые городские новости пополам с рекламой), третью (новости европейские и мировые и тоже что попало – например, что в Германии возле Нюрнберга строится первая железная дорога длиной в милю, а на Луне астрономами обнаружена растительность!), а на четвертой подзадержался: здесь традиционно для российских газет печатали самое интересное. В частности, он прочел толковую статью "Памяти Вильгельма Гумбольда", написанную И.И. Давыдовым, профессором МГУ, в которой он кратко разбирал его теорию "духовного индивидуализма" и проводил параллель с Кантом. Начал было еще читать басню Крылова "Волки и Овцы", но тут прозвучал гонг, призывавший, видимо, к обеду и Городецкий отложил газету.

Столовая была уже почти заполнена. Максим хотел было сесть за стол к Хохрякову, но тот уже вел оживленный разговор с соседом, одетым ему под стать, да и места за их столом свободного не было. К тому же попаданец заметил, что публика в столовой фактически разделена: в ближней и большей части разместились, вероятно, мещане, а дальняя отведена дворянам, одетым подобно ему. Он двинулся туда и половой с поклоном указал ему место напротив женской пары, только что севшей за стол. Максим посмотрел на них пристальней и решил, что это мать (лет 35-ти) и дочь (в дивной поре цветения, то есть 16–18 лет).

– Добрый день, мадам и мадмуазель! – сказал учтиво Городецкий. – Позвольте мне разделить с вами трапезу?

В ответ дама заулыбалась и разразилась потоком французских слов, из которых невежда уловил только "сильвупле", то есть пожалуйста. С невозмутимым видом он сел напротив дамы и сказал:

– К сожалению, я не говорю по-французски и вряд ли смогу поддерживать с вами беседу.

– Как это может быть? – поразилась дама на чистом русском языке. – Вы не закончили гимназии? И не получили домашнего образования?

– Закончил и с хорошими отметками, – чуть улыбнулся Максим, – но по французскому мне поставили "удовлетворительно". Вот такой у меня лингвистический кретинизм.

Дама что-то еще хотела сказать, но тут у стола возник половой и объявил:

– Сегодня у нас на первое стерляжья уха, но есть также консоме.

– Куриное или говяжье? – спросила девушка.

– Куриное, барышня.

– Не дури, Лиза, – ровным голосом сказала дама. – Чем тебе не угодна уха?

Лиза начала отвечать по-французски и по тому, как она кинула косой взгляд на соседа и сдвинула бровки, Максим решил, что малокалорийному консоме в ее тарелке быть. Так оно и вышло: дама бросила несколько французских слов в ответ, но настаивать на своем не стала. Сам он, конечно же, заказал уху и стал ожидать ее и очередную атаку дамы. Которая не преминула:

– Могу я поинтересоваться вашим именем, сударь?