Да, именно так! Спасший королевство получает руку прекрасной принцессы. В данном случае – принца. Звучит слегка забавно, но очень современно.

Девушка поднялась из-за стола и, облокотившись на перила беседки, задумчиво уставилась в глубь сада.

Но тут рядом с ней послышался легкий шорох.

Анна оглянулась и, столкнувшись лицом к лицу с мужчиной, тонко вскрикнула.

Она заметила, что он одет в потертую кожаную куртку и брюки с кожаными накладками впереди, тоже сильно потертые и грязные, а во взлохмаченных очень темных, почти черных волосах запутался какой-то сор, кусочки земли, сухие листья… А затем она взглянула в его прищуренные стальные глаза и поняла, что погибла.

В самом буквальном смысле. Из его холодных, оценивающих глаз на нее смотрела сама смерть. Длинный нож оказался в его руке в одну секунду, словно по волшебству, Анна даже моргнуть не успела. Как уже случалось с ней в минуты опасности, тело взяло управление на себя, опережая голову. Уйдя из-под удара, девушка схватила первое, что попалось на глаза, – большую серебряную тарелку – и попыталась ею прикрыться.

Незнакомец двигался бесшумно и очень уверенно. Чудом уходя из-под нового удара, Анна подумала, что только затягивает собственную агонию. Даже мастерство, полученное на тренировках, ей не поможет. Вернее, именно оно, как и уроки местного чокнутого старичка, помогло девушке оценить противника и осознать его значительное превосходство.

Так вот против кого ее готовили! Но это невозможно! Она ведь только слабая девушка! Все высокие слова о спасении королевства и славе собственного рода вдруг показались ей вздором, ничего не значащим шумом. Она не готова умирать! Только не сейчас и не так, не от руки этого ненормального с глазами убийцы! Не сейчас, когда в ее взрослой жизни наконец появился смысл. Она не позволит себя убить!

Девушка попыталась ударить, вспомнив известные слова, что нападение – лучшая защита. Но в ее случае мудрость не оправдалась. Серебряная тарелка, погнувшаяся от встречи с ножом, который чудом не задел саму Анну, с глухим звоном полетела на пол. Девушка споткнулась и едва сама не упала.

Сероглазый шагнул еще ближе. От него пахло грубо выделанной кожей, какими-то травами и отчего-то, кажется, машинным маслом. Она смотрела в глаза своей смерти, не в силах отвести взгляд, и вдруг неуместно подумала: сколько же ему лет? Совершенно не поймешь. Может быть, едва за двадцать, а может, и хорошо под сорок. Лицо абсолютно без возраста и такое, каких в ее родном мире не увидишь.

И при этом явно сумасшедший. От него так и несло безумием, какой-то странной дикостью.

Он был так близко от нее, что Анне казалось, будто она слышит, как бьется его сердце. Или это ее собственное сердце заходилось бешеным стуком.

Она хотела зажмуриться, но не могла отвести взгляда от его глаз.

И его глаза внезапно изменились, словно что-то дрогнуло в них, притушив безжалостный стальной блеск.

Они смотрели друг на друга – охотник и добыча, разделенные всего одним вздохом.

– Это ты открыла ход? – спросил он. Голос был приглушенный, словно бархатистый, мягкий, как и его неслышимые шаги.

– Я? Нет!..

И тут она вдруг отчетливо вспомнила с трудом идущую по рельсу фигуру волка. Осознание оказалось слишком внезапным и болезненным. Анна вздрогнула, а незнакомец кивнул, без труда, словно открытую книгу, прочитав ее мысли.

– Не вмешивайся в чужие сказки. Не играй в игры, правил которых ты не знаешь, – сказал он, резко отвернулся, обдав ее новой волной странного и волнующего запаха, и быстро двинулся прочь.

Девушка медленно, опираясь на стенку беседки, поднялась и села.