— Иномирянка, значит?

Я киваю и жду, что дальше. Он резким движением прорезает амбалу шею, и тот стонет, хватаясь за рану, а меня передёргивает от этого. Направляя меч на Габуса, Торион пятится к своей лошади.

— Я бы на твоём месте не жаловался. Ты не имеешь права торговать иномирянами.

— Я её купил, — бормочет тот.

— Это ничего не меняет.

— Равиль — тварь, подсунул, — вырывается у торговца, и я понимаю, что так зовут пирата. «Чтоб его перекосило», — это выскакивает помимо моей воли, просто так часто возмущается бабуля, когда её обманывают торговцы на рынке, и инстинктивно ощущаю, как появляется пятно на другой щеке.

— Быстрее, — командует Торион и как-то легко оказывается в седле, протягивая мне руку. Я подбегаю, он дёргает меня, и я заваливаюсь в своей обычной манере в виде куля с мукой поперёк седла. Мужчина не ждёт, когда я приму должное положение и отправляет коня вскачь.

«Святейший, — взмолилась я, стуча подбородком о горячий конский бок, — вразуми дочь твою, чтобы она научилась выбирать себе офисных червей, а не бравых вояк, пиратов и драконов». Дальше думать не представлялось возможным, мысли вылетали с головы от резвого галопа коня.

Спасибо Ториону, как только мы покинули город, он сжалился надо мной, остановился и усадил перед собой. Обхватив меня одной рукой под грудью, прижал к сильному мускулистому телу. «Всё, я его почти люблю — пронеслось в моей голове, когда я ощутила его стальные мышцы. — Наконец-то, мне достался мужчина, который будет заботиться обо мне. Спасибо тебе, Заорания».

Но стоило Ториону послать коня с места в карьер, моё благодушное настроение стало улетучиваться. Я подпрыгивала, стараясь не вылететь из седла, и даже то, что меня держали, не придавало мне уверенности, а потому моё тело было напряжённо, казалось, если я расслаблюсь, я точно окажусь под копытами. Мир мелькал перед моими глазами зелёными красками, а я даже не могла, как следует насладиться пролетающими пейзажами.

Когда мы остановились, я напоминала сама себе сжатый комок, руки и ноги тряслись от напряжения и отказывались слушаться. Недалеко сверкало водной гладью озеро, шумел листвой лес, и даже, оказывается, пели птицы. Окружающие звуки возвращались в мой воспалённый мозг.

— Привал, — радостно сообщил Торион и одним махом покинул седло, словно и не скакал добрую половину дня. — Слазь, — предложил мне, а я покачала головой. — Что помочь?

Я радостно закивала, и мужчина протянул ко мне руки. Он легко стащил меня с седла, как будто я ничего не весила, и поставил на землю. Но я за время скачки разучилась стоять на ней. Мне показалось, что мои ноги странным образом изменили форму и теперь не могут сдвинуться, словно я до сих пор сижу на лошади, поэтому я привалилась к своему спасителю.

— Ты чего? — поинтересовался он.

— Ничего, — помотала я головой. — Вот сейчас соберу конечности, и будет всё в порядке.

— Куда соберёшь? — не понял он, наклоняясь и рассматривая мои ноги. — Они у тебя на месте, — констатировал он.

— Да нет, — махнула рукой, — это я так, образно.

— А…, — протянул, — пошутила?

— Ну, вроде того, — разговор странно напрягал. «Он что, шуток не понимает?» — Пойду, искупаюсь, — решила, что наверно мне показалось.

— Иди, я позже, коня надо стреножить, далеко смотри не заплывай, тут небезопасно, — кивнул он в сторону озера.