– Да почему же плохо? – он пожал плечами. – Хорошо. Если кому-то нравится, что с его телом благодарная публика будет творить, что только придет ей в голову…

Горячо! Возможно, она права, и с виртами что-то не так.

– То есть вы думаете, что это можно почувствовать? Что вирты… живые?

– Живые? – Изумленный взгляд сквозь прорези маски. – Это я живой! И мне противно каждую минуту своей жизни думать, что прямо сейчас со мной совокупляется тысяча-другая женщин.

«Почему только женщин?» – мелькнуло в голове. Но озвучивать Тринни не стала. Она сразу поверила, что о виртах ее кумир не знает ничего особенного. Так что ее хлопоты – беседы с Лейном, поездка на бал, деньги, потраченные на лимузин, – всё было зря. Но раз уж она здесь, то хотя бы попытаться понять, почему он упрямо не хочет создавать копию, она должна.

Надо же знать, за что она наказана.

– Да какая вам разница! Там же не вы, а программы с вашей внешностью!

– Не только внешностью. Они копируют мимику, жесты, манеру поведения, даже фразы…

Внезапно Ричард остановился и внимательно посмотрел на Тринни.

– Так вы из тех, кто страдает от невозможности получить мою копию? – насмешливо протянул он. – Неужели всерьез решили меня уговорить? Посчитали, что до вас плохо уговаривали?

Разговор принимал совсем не тот оборот, который ей хотелось бы. И она выглядела в этой ситуации совсем не так, как ей хотелось.  И, конечно, она здесь совсем не для того, чтобы его уговаривать. Но не скажешь же: я заказала вашу пиратскую копию, и вы там плохо себя чувствовали!

Тринни так долго молчала, что он, похоже, принял ее молчание за согласие. Вот теперь он окончательно и бесповоротно разочарован. Ну уж нет!

– Я не собираюсь уговаривать. Я просто хочу понять, почему… – буркнула она.

– Все так привыкли, что любая их сексуальная прихоть должна быть тут же удовлетворена… Возможно, мне просто хотелось дать этому миру щелчок по носу. В некоторых случаях получить желаемое невозможно, или, по крайней мере, не так уж просто…

Тринни слушала его и внутренне закипала. Каждое слово из того, что он говорил, вызывало протест и злость. Эгоист! Для того чтобы сделать счастливыми кучу народа, ему достаточно пошевелить пальцем. А он не делает этого не из лени, не из гордости, а из-за какого-то нелепого принципа.

Дать миру щелчок по носу? Да не миру, а ей, Тринни!

Он остановился напротив нее и спросил:

– Вот, к примеру, вы. На что вы готовы пойти ради любви?

Она вспомнила парковку неподалеку от старинного дома. И пустырь, где шантажировала старого друга.

– На многое. Было бы ради чего.