– Да, встречались несколько раз, она вроде в клубе занимается, где я спонсором.

– В каком конкретно клубе?

– Ножевого боя. Только не спрашивайте, что она там делает, я этого не знаю и сам не занимаюсь, только помещение тренеру оплачиваю.

– А фамилия Паретти вам о чем-то говорит?

– Как? Пиретти? – переспросил Карманов, перепутав вторую букву.

– Паретти. Николя Паретти.

– Нет, не слышал. А кто это, итальянец, что ли, какой-то? – расслабленно поинтересовался Карманов, и Лена отметила, что в его лице не дрогнул ни один мускул, не поменялось и выражение.

– Вы давно знакомы с Борисом Гараниным?

– С Борисом? – сделав ударение на первый слог, усмехнулся Карманов. – Давно, лет пять.

– При каких обстоятельствах познакомились?

– Он у моего отца одно время в службе безопасности работал, но потом ушел.

– Сам ушел?

– Не знаю. Может, сам, а может, батя его попросил – у меня батя строгий, чуть что не по его – все, звереет, – с явным намеком произнес Карманов, внимательно наблюдая за реакцией Лены. Но Крошина слишком давно работала на следствии, чтобы реагировать на такие дешевые, совсем детские провокации.

– И на какую же тему у вас с Гараниным общение происходит? Насколько я понимаю, он вам в отцы как раз годится.

– Ну и что? – пожал плечами парень. – Возраст – всего лишь цифра, кто на это сейчас ведется? Борис классный тренер, ножом владеет профессионально, вот решил свой клуб открыть, а с баблом напряги. Ну, чего не помочь хорошему-то человеку? Я помещение нашел, договорился, плачу бабки за аренду, Борис мне долю отстегивает каждый месяц, вот и вся тема.

– Вам что же – денег не хватает? – не удержалась Лена.

– А кому их сейчас хватает, покажите мне, я у него мастер-класс по выживанию возьму, – захохотал Карманов. – У меня тачка дорогая в обслуживании, ну, и всякие другие нужды – я ж молодой еще, хочется погулять, побалдеть, то-сё… на все у бати не разживешься.

– Работать не пробовали?

– Ой, гражданка следователь, вы вот молодая вроде, а мыслите какими-то доисторическими категориями, – поморщился он. – Типа – труд сделал из обезьяны человека? Я, может, еще себя не нашел.

– Вам двадцать семь? Обычно к этому возрасту мальчики уже знают, кем хотят стать, а некоторые уже и становятся.