Книги

Петр II

22
18
20
22
24
26
28
30

— Не знаю даже, что и сказать, папенька.

— Вы уже целовались? Стихи он тебе пишет? Встречаетесь тайно?

— И ничего такого не было, папенька, это неприлично.

— Цыц, дура. Зачем спрашивается, между вашими спальнями дверь сделали? Чтобы легче было соблазнить Петра Алексеевича твоими прелестями! Почему он до сих пор сторонится тебя?

— Не знаю, папенька, я пыталась и даже приходила к нему в опочивальню, но он прогнал меня. Сказку странную рассказал и прогнал.

— Сказку рассказал? А ну ка поподробнее перескажи, что было.

Мария, краснея от смущения, рассказала историю ночной беседы с императором. Пересказала сказку и даже песню спела. Меншиков хмыкнул.

— Говоришь, сон королю приснился, и он передумал купца с дочерью прогонять за горы дальние, а прогнал чуть поближе?

— Да, как-то так он и сказал.

— Эк он завернул то, провидец малолетний! Тот король — он сам, а купец с дочерью — мы с тобой. Задумал Петр Алексеевич что-то плохое, да тебе проговорился.

— Да что вы такое говорите, папенька. Это просто сказка!

— Сказка, да с намёком. Ладно, иди уже, я думать буду.

Детский алкоголизм это отвратительно! Особенно с утра, когда просыпаешься неизвестно где и долго тупо смотришь в расписной потолок. Похоже на спальню в Летнем дворце. Со стоном сел и уткнулся взглядом в большую кружку, которую мне протягивал Лопухин. Выглядел он отвратительно свежо, хотя пил вчера не меньше остальных.

— Что это?

— Рассол. Пей, Петр Алексеевич, это поможет от похмелья.

Дрожащими руками взял кружку и выпил до дна. Затем слез с кровати и проковылял к большому зеркалу. На удивление, выглядел я лучше, чем ощущал. Бормоча «зарекался же пить и чего меня вчера черт дернул, прости господи?» я принялся одеваться. Обильные ночные возлияния не избавляли от необходимости утренней пробежки и водных процедур.

Пока бегал по аллеям Летнего сада, пялясь на расставленные повсюду скульптуры по мотивам басен Эзопа, я вспомнил, что к нашей компании, состоящей из меня, Вани, Феди и Никиты, вчера присоединились Петя Шереметев, Степан Апраксин и даже Сергей Голицын. Новичкам мы задавали сакраментальный вопрос «Апраксин, ты за государя или за Меншикова?» или «Ты с нами, Голицын, или против нас?» На такие серьезные вопросы от пьяной агрессивной компании невозможно ответить отрицательно. Уже потом, в процессе посещения трактиров Петербурга и пьяных песен на просторах реки, новые участники гулянки понимали, что готовится свержение ненавистного Меншикова. Я к тому времени был уже практически невменяем и пресечь распространение вредных слухов не мог. Детский организм алкоголь воспринимал плохо. Но теперь подозреваю, что больная от похмелья голова станет сегодня самой маленькой проблемой. Появление к завтраку озабоченного чем-то Остермана подтвердило мои опасения. Вздыхая и укоризненно покачивая головой, он без слов заставил меня покраснеть.

— Что сделано — то сделано, Андрей Иванович. Думаешь, наши пьяные угрозы дойдут до Меншикова, и он начнет действовать?

— Всё может быть, Петр Алексеевич. Если я услышал, то и ему доложили, скорее всего.

— Значит, пора действовать по нашему плану. Что скажут сенаторы?